Чимаманда Адичи - Американха

С Тейлором было просто, ребячливый ребенок, игривый, по временам до того наивный, что Ифемелу виновато считала его бестолковым. Но Морган, всего трех лет от роду, уже имела повадки скорбного подростка. Она читала всякое намного умнее своего уровня, по уши во всевозможных кружках, а на взрослых смотрела из-под прикрытых век, словно осведомленная о тьме, что проницала их жизни. Ифемелу сперва невзлюбила Морган, откликаясь на то, что считала в девочке полновесной неприятной насупленностью. В первые недели с детьми Ифемелу бывала с Морган прохладной, а иногда и холодной, решив не потакать этому избалованному вкрадчивому ребенку с пыльцой красноватых веснушек на носу, но за несколько месяцев прониклась Морган — и это чувство старалась ей не показывать. Была с ней решительной и невозмутимой, отвечала на прямой взгляд прямым взглядом. Возможно, поэтому Морган делала, что Ифемелу ей велела. На мать эта девочка внимания обычно не обращала. А с таким отцом, как у Морган, смурная бдительность ребенка превратилась в жизненную позицию. Дон прибывал домой и влетал в детскую, ожидая, что в его честь все вокруг замрет. И все замирало — за исключением Морган и ее дел. Кимберли, льстивая и пылкая, спрашивала, как прошел у него день, сбивалась с ног, угождая, словно не очень верила, что он вновь к ней вернулся. Тейлор бросался Дону на руки. А Морган отрывалась от телевизора, или книги, или игры понаблюдать за ним, будто видела его насквозь, Дон же меж тем старался не суетиться под ее пронзительным взглядом. Иногда Ифемелу задумывалась: не Дон ли тут напрокудил? Может, он изменял Кимберли, а Морган застукала? Измена — первое, что приходит на ум о мужчинах вроде Дона, с их флером похоти. Но, возможно, ему хватает одной лишь игривости: он отчаянно флиртовал, но дальше не заходил, поскольку роман на стороне потребовал бы некоторых усилий, а такие мужчины берут, а не дают.

Ифемелу частенько вспоминала тот вечер в начале ее работы няней: Кимберли не было дома, Тейлор играл, а Морган читала в детской. Внезапно Морган отложила книгу, спокойно поднялась к себе и ободрала обои у себя в комнате, опрокинула туалетный столик, сорвала покрывало с постели и взялась дергать за накрепко приклеенный ковролин, но тут уж вбежала Ифемелу и остановила ее. Морган была как маленький стальной робот, она вырывалась с силой, напугавшей Ифемелу. Вероятно, этот ребенок вырастет серийной убийцей, как женщины в теледетективах, что стоят полуголые на темных дорогах и завлекают шоферов-дальнобойщиков, чтобы удавить их. Когда Ифемелу наконец постепенно ослабила хватку на угомонившейся Морган, та вернулась вниз к своей книге.

Позднее Кимберли, плача, спросила дочь:

— Милая, скажи мне, что не так?

И Морган ответила:

— Все это розовое у меня в комнате не по мне, я уже слишком взрослая.

Теперь Кимберли дважды в неделю возила Морган к психотерапевту в Бэла-Кинвуд. Они с Доном начали осторожничать рядом с дочерью и трусить под ее осуждающим взглядом.

Когда Морган выиграла конкурс рассказа в садике, Дон приехал домой с подарком. Кимберли встревоженно стояла у подножия лестницы, а Дон отправился наверх — вручать подарок, обернутый в сверкающую бумагу. Вернулся через пару мгновений.

— Даже не взглянула. Встала и ушла в ванную — и сидит там, — сказал он. — Оставил подарок у нее на кровати.

— Ну ничего, милый, она передумает, — сказала Кимберли, обнимая его, поглаживая по спине.

Позже Кимберли вполголоса сказала Ифемелу:

— Морган с ним очень сурова. Он так старается, а она ни в какую. Нет, и все тут.

— Морган никого к себе не подпускает, — отозвалась Ифемелу. Дону неплохо бы помнить, что ребенок тут Морган, а не он.

— К вам она прислушивается, — проговорила Кимберли грустновато.

Ифемелу захотелось сказать: «Выбор у нее не очень-то велик», поскольку хотела, чтобы Кимберли не была такой очевидной в своей податливости: возможно, Морган просто нужно почувствовать, что мама способна ей противостоять. Но вслух Ифемелу сказала:

— Все потому, что я ей не родственница. Она меня не любит и потому не чувствует по отношению ко мне ничего сложного. Я просто ей досаждаю — в лучшем случае.

— Не понимаю, что я делаю не так, — сказала Кимберли.

— Время такое. Пройдет, вот увидите. — Кимберли хотелось защищать, хотелось оберегать.

— Единственный человек, который ей нравится, — мой двоюродный брат Кёрт. Вот его она обожает. Когда семья в сборе, а Кёрта нет, она куксится. Узнаю, не может ли он к нам заехать, потолковать с ней.