Борис Екимов - Прощание с колхозом

За великий труд, который нельзя замолчать (средний урожай за десять лет по 30–50 центнеров с гектара! И никаких засух!), за труд и крестьянскую мудрость их теперь награждают орденами и почетными званиями. Но они по-прежнему – нелюбимые пасынки всяческих сельхозуправлений, потому что являются их могильщиками. Зачем В. И. Штепо пять этажей областного Комитета по сельскому хозяйству и два этажа управления районного?! Виктор Иванович открыто назвал последних «заслуженными работниками по развалу сельского хозяйства».

Август 2000 года. Калачевский район. Коллективное хозяйство «Калачевское».

Стояли мы кучно возле машины, на капоте которой была развернута карта полей колхоза. 150 гектаров… 300… 120…

– Берите! – предлагал начальник сельхозуправления. – Чего молчите, мужики!

Мужики-фермеры переминались с ноги на ногу, вздыхали, вспоминали прошлое.

– Мы ведь еще вчера возле вашего крыльца стояли с протянутой рукой. А вы нам, помните: «Бери на солонцах… Ха-ха-ха! Бери на гранях… Ха-ха-ха… Хозяйствуй!» Вот и дохахакались. Ни себе ни людям.

Мужиков-фермеров, приехавших на раздачу земли и не больно спешивших брать ее, понять можно. У кого за пять, а у кого и за десять лет работы созданы свои плохие ли, хорошие, но производственные базы, где стоит и ремонтируется техника, где склад горючего да зерновые ангары. Есть ли смысл гонять трактора да комбайны туда и обратно? И земли, которые сейчас предлагают, запущены до бурьяна в человеческий рост. Там работы на годы. Вот если бы?..

Это «если бы» я понимал. Николай Николаевич Олейников стоял рядом. Зачем он приехал? Земли у него вроде хватает. Нынешней осенью они с напарником только озимых 1 200 гектаров посеяли. Но он приехал. Хотя его и не звали.

– А вот если… – сказал я. – Если наперед прикинуть и уже сегодня отдать земли второго отделения, – указал я вдаль, а потом на карту. – Вот эти поля. Николай Николаевич, я думаю, возьмет. И Якутин, и Андрей Штепо, Кузьменко, – перечислял я крепких фермеров, чьи земли лежали в тех же краях.

– Нет! Нет! – чуть не хором стали возражать мне районные начальники. – О тех полях пока речь не идет.

– Но ведь пойдет, – настаивал я. – Мы ведь через два года, а может, раньше вот так же соберемся и будем те поля навязывать. Давайте сейчас отдадим. Пока они меньше запущены. Пока интерес к ним есть. Ведь колхоз все равно развалится. Дело только во времени. Чудес не бывает. Четыре миллиона долгов… Вы же прекрасно понимаете – не бывает чудес.

– Нет! Нет! Нет! – ответили мне хором.

А нынешний председатель колхоза наставительно произнес:

– Надо думать об людях.

Я лишь вздохнул.

Милые мои «думальщики об людях». Сколько вас?.. Долгие годы этим хозяйством руководил один «думальщик». Помню его знаменитую фразу: «Мне Героя положено присвоить. Я ни одного гектара фермерам не дал». Потом был другой да третий. «Об людях думали», но себя не забывали. Колхоз разваливался на глазах.

Теперь вот еще один, молодой, с высшим сельскохозяйственным образованием, в подмогу ему «спецы» – экономисты да бухгалтера. Но чем они думали, когда полгода назад брали в банке миллионный кредит, векселями, с грабительским дисконтом. Считай, 500 тысяч потеряли. Вот-вот, осенью отдавать придется весь миллион, да еще с процентами. В колхозном кармане – вошь на аркане, после «уборки урожая» – мыши из амбаров сбежали. Банковский счет давно блокирован, потому что долгов (лишь за год!) 4 милллиона рублей. Работники, у которых хоть немного варит голова и руки шевелятся, разбежались. В воинскую часть (за тридцать километров), на железную дорогу (чуть подалее), даже в Москву (за тысячу верст!). А песня та же: «Об людях надо думать!» И рядом стоящие «спецы» районного сельхозуправления подпевают хором: «Об людях…» О каких людях? Строки из письма: «Нас, пенсионеров, за людей вообще не считают. Говорит Кирьян (так у нас преда зовут): “У вас уже паи давно кончились, и вам ничего не положено”. Соломы спросить у Кирьяна, он тоже не даст. А про себя Кирьян не забывает, он особняк себе закатил, машины покупает то “Жигули”, а потом какой-то джип иностранный купил. А в колхозе осталось всего десяток-полтора скотины, землю половину побросали, свиную ферму перевели…» Это письмо из другого района, а колхозная жизнь – одинаковая! «Об людях…» Если по-честному – это о себе забота. Председатель колхоза, десятого по счету за пять лет, видел, куда идет: все развалено и разбито. Но пошел. Может, успеет домик в райцентре построить. Должен успеть.