Борис Екимов - Прощание с колхозом

Итак, надеяться на какие-то шаги правительства не стоит. Ясно ответил вице-премьер Гордеев: «Конкретные же меры будут (еще только будут! – Б. Е. ) разрабатываться… по мере улучшения в стране экономической ситуации». Словом, пока поспеют каныши, не останется у бабки и души.

И это ведь не оговорка. Это позиция не одного Гордеева.

Вот В. А. Мау – руководитель Рабочего центра экономических реформ при правительстве Российской Федерации.

Итак, читаем:

«Особая сложность ситуации состоит в том, что практически невозможно сказать, что конкретно надо делать (курсив мой. – Б. Е. ) для решения стоящих перед Россией проблем… До того как заниматься прямым регулированием экономики, раздачей денег на сельское хозяйство… и т. п., государству надо быть уверенным, что деньги эти не будут разворованы. А для этого надо укрепить правоохранительную систему, силовые структуры, суды, разобраться с соответствием регионального законодательства федеральному. Надо провести реформу государственного аппарата…

При здоровых институтах власти особого вмешательства в экономику уже не потребуется…» («Новый мир», 2000, № 5).

Песня очень знакомая: само собой образуется… надо лишь годить.

Кстати замечу, что А. И. Солженицына, от телеэкранов давно отлученного, Мау корит за то, что тот «осуждает частную собственность на землю». Но почему только Солженицына? А весь легион великих мыслителей? Кант, Ламенне, Карлейль, Эмерсон, Толстой…

«Если я родился на земле, то где же моя часть?»

«Мой разум учит меня, что земля не может быть продаваема».

«Земля принадлежит двоим: всемогущему Богу и всем сынам людским, которые работали на ней или которые будут работать на ней».

«Все люди с самого начала и прежде всякого юридического акта находятся во владении землею».

«Владение землей как собственностью есть одно из самых противоестественных преступлений».

И еще: земельное законодательство западных стран, у которых мы нынче учимся… Оно ведь далеко от тех лозунгов, которые звучат ныне почти истерически: «Всё на продажу!»

Цитата из записок Дж. Хэрриота, йоркширского ветеринара, который с земельным законодательством своей родины – Англии – был не больно знаком, но хотел построить дом, а для этого купить участок земли.

«Рыская по окрестностям в поисках участка, я вскоре выяснил, что это чрезвычайно трудная задача… нельзя было попросить знакомого фермера продать уголок луга… Они все были очень милыми людьми и искренне хотели помочь, но ничего сделать не могли.

– Я бы с радостью, Джим, – сказал один, – да только это запрещено. Я даже не имею права построить на собственном лугу дом для собственного сына!»

Это – современная Англия.

А что до России, то здесь нынче опять страсти кипят: продавать землю – не продавать? Правда, точки кипения – Москва и телевидение с газетами. Саратовский губернатор Аяцков призывает перенять опыт его области, где еще три года назад приняли радикальный закон о земле, сняв все ограничения на куплю-продажу и проводя периодически земельные аукционы. Послушаешь его – божий рай. Мы с саратовцами – соседи. Интересуемся. Вот цифры: за три года там продано 9 тысяч гектаров сельхозугодий. А одной лишь пашни у саратовцев около 6 миллионов гектаров. Если такими темпами они будут землей торговать, потребуется времени около трех тысячелетий. А цена – смехотворная: по 25–50 рублей за гектар продавали. Гордиться нечем, перенимать – тем более. Словесные фейерверки.

По мнению наших, волгоградских, специалистов-землеустроителей, частная собственность на землю в России – реальность, и довольно давняя: Указ президента России от октября 1993 года и Конституция РФ, да еще Указ от марта 1996 года, который снял все ограничения.

Но рынок земли не работает, потому что требуются большие затраты, прибыль невеликая, окупаемость десять-пятнадцать лет, земля находится в паях, каждый из которых не превышает 10–20 гектаров, владельцы паев понимают, что этот клочок земли для них – последняя и единственная надежда на жизнь. Выгоднее пока аренда. Зерно дают, сено, солому, помогают вспахать приусадебный участок. Из года в год. Можно держать скотину. Это – жизнь. А продашь – деньги невеликие, быстро кончатся, а потом – волком вой. Хутор – не город, там нет работы.

Поэтому не купля-продажа, а аренда земли у нас в области неплохо идет. 570 тысяч гектаров – арендуемые земли. (Сравните с девятью тысячами у саратовцев). Срок аренды (по областному закону) от пяти до сорока девяти лет. Срок серьезный – полвека, почти своя. Что будет потом? Поживем – увидим. О сегодняшнем душа болит. Ведь очень трудно…