Наталья Симонова - Будем меняться мужьями?

– Ты помнишь, о чем мы с тобой говорили? Я тебе предложила в нашу компанию перейти.

– Перейти? – удивился Кирилл.

– Ну конечно. Я могу тебя устроить. Зарплату сразу положат втрое больше теперешней. Плюс процент. Плюс перспективы, – сдерживая раздражение, по возможности спокойно повторяла уже говоренное Катя. – Что ты надумал?

– Надумал? – рассеянно переспросил Кира. – Ничего я не надумал… – И, словно придя в себя, воскликнул: – Кать, какие перспективы? У тебя там?! Не смеши меня…

Катя замкнулась. В ней проворачивалось что-то враждебное, она словно привыкала к мысли, что отныне никаких надежд с мужем не связывает. Перестала уговаривать, перестала и попрекать. И, кстати, потеряла свое обручальное кольцо. Вдруг заметила, что нет его на пальце, – но даже не расстроилась. «Одно к одному», – только и подумала.

Тем временем Кирилл с руководителем лаборатории ходили по инстанциям. Пробивали финансирование, цыганили по мелочовке, рассчитывая когда-нибудь получить серьезный грант. Но и каждый крошечный заказ был победой, помогал выстоять в ожидании лучших времен. Просили, убеждали, твердили, что без науки стране нельзя, объясняли: потеряем время – потеряем кадры! Потом ох как нелегко будет выкарабкиваться, страна рискует стать исключительно поставщиками сырья – больше нечего будет предложить. Иногда доводилось видеть искреннее сочувствие в глазах чиновников. Соглашались с очевидным, но разводили руками: нет, мол, денег, хоть ты тресни…

А Катя все больше молчала и часто теперь отсутствовала дома. Кирилл наконец почуял неладное. Теперь он пытался убеждать жену в собственной правоте. Не жалел слов, торжественно заверяя: там еще опомнятся, поймут, что лишать Россию научной базы – значит превращать ее в сырьевой придаток могущественных государств. И вот когда поймут, говорил он, тут и окажемся необходимы мы – верные хранители науки… Катя только усмехалась.

Между тем дирекция института сдавала в аренду одно помещение за другим. Как-то держались. С этой стороны все оставалось по-прежнему, Кирилл был занят любимой и важной работой, и научные озарения, несмотря на участие в вынужденном суетливом поиске денег, как и раньше, посещали его. Работа по-прежнему приносила счастливые мгновенья, которые совершенно ушли из семьи.

Катька бесилась. Злое чувство заливало ей сердце. Она хотела жить красиво – Кирилл тянул в яму безденежья. Он был неудачником, и, пока она оставалась рядом, принуждена была тоже чувствовать себя неудачницей. Следовало бежать из этого брака, признать, что семейный проект Кирилл-Катя провалился, – и она злилась за это на мужа. Все вокруг менялось, а этот жалкий идеалист пытался цепляться за свои консервативные ценности, которым цена теперь была три копейки. Он не желал перестраиваться под исторические перемены, произошедшие с целой огромной страной! Преданность науке Катя расценивала как предательство семьи. Именно из-за этой безответственной блажи мужа ей приходилось ставить крест на мужчине своей мечты, потому что мечта с грошовой зарплатой просто невозможна! Душа Кати страдала, и за все это она ненавидела Кирилла, совершенно потерявшего, как она считала, чувство реальности и своим глупым упрямством «отнимавшего» у нее самого себя.

Она не то чтобы приняла решение об уходе, но внутренне отреклась от их брака. И вскоре «подходящий вариант» в виде вполне обеспеченного мужчины, оборотливого бизнесмена, явился, как по заказу. А ей было, в общем-то, все равно, с кем, лишь бы уйти из серого прибежища неудачников в яркий мир любимцев судьбы. Пришла пора перевернуть страницу, и они с Кириллом очень быстро развелись, разменяли свой кооператив, разъехались, и следы Катерины для Кирилла затерялись.

Домой он теперь совсем не торопился. Чем больше была загружена работой голова, тем меньше думалось о Кате. Но стоило остаться один на один с собой – на утренних пробежках, к которым привык, еще когда бегали вместе с женой, или сидя в вагоне метро после очередного затянувшегося допоздна рабочего дня, – он вспоминал о ней, пытался понять, можно ли было что-то сделать иначе, чтобы не доводить до разрыва, и что именно сделать… Бесплодные мысли сверлили мозг, пока не вытеснялись более общими, а затем и более привычными. «Как все странно, – размышлял Кирилл, задремывая в вагоне от усталости, – странно… странно… Еще недавно я был обеспечен лучше многих, был женат на красавице… Теперь чуть ли не всех беднее, и красавица моя ушла к другому… Понять-то нетрудно: это у меня всегда есть чем жить, а молодой женщине сейчас тяжело… искушения… И как все странно! Особенно то, что я вовсе не убит своим горем, живу, работаю… Было и есть то, отчего по-прежнему стоит просыпаться каждое утро, – мой мир, полный открытий. В нем я богат, я всемогущ и окружен такими же счастливцами, мы одной веры… Именно сейчас, как никогда, наша наука почти совсем очистилась от случайных людей…» И всегда-то было так: начнет тосковать о Кате – а кончит мыслями о науке.