Кир Шаманов - Дурные дети Перестройки

Под массовый общественный ахуй переаншлага внутри фойе и стоящей на улице толпы безбилетников, обливаясь кровью из скулы и порезанных рук, раздвигая тропические кактусы, субтропические пальмы и зевак, оставляя за собой русскую зиму, холод и разрушения, упитый самодельной брагой, Дима рвался, как тот Кинг Конг, в зрительный зал. Его попытку, естественно, тут же пресекли менты, приехала скорая, и Дима под конвоем был отправлен в травмпункт, я в шоке ретировался. Кинг Конгов на сегодня было достаточно.

На следующий день, тем не менее, я снова оказался там, снова толпа народу, разбитое стекло пока не заменили, и окно заколочено фанерой. А рядом с ним, в бинтах и со сложной композицией из пластырей на лице, стоит Дима!

— Привет!

— Привет! А я из больницы съебал! Всё нормально, скулу прилепили на место. Весело было, — смеётся. — А я сегодня «Конга» уже посмотрел один раз, — улыбается. — Меня теперь все бабки и менты знают и пускают бесплатно. Только надо подойти к самому началу, если хочешь, я и тебя проведу, — дыша знакомым перегаром, сказал вполне довольный жизнью Дима.

— Пошли браги попьём? У нас целый час до начала.

— Пошли.

Признаюсь сразу, более отвратительного говна, чем бейкеровская брага, я не пробовал никогда. Однако, каким-то образом, по молодости и неопытности, борясь с рвотными спазмами, я продегустировал поварёжечку. Наиболее точным определением, которым можно описать этот «напиток», пожалуй, является словосочетание «жидкая блевотина». Именно на блевотину бейкеровская брага была неотличимо похожа и, может быть, даже более похожа, чем блевотина бывает похожа сама на себя. Больше про неё добавить почти нечего, ну, разве что она была густой и отвратительного розоватого цвета, с вкраплениями кусочков свёклы и комков дрожжей. А запах! Пф!

Как потом выяснилось, Беккер брагу готовить, собственно, не умел. В спизженный в магазине около дома шестидесятилитровый алюминиевый бидон он перемолол в мясорубке несколько килограммов свёклы, как-то проварил и высыпал в полученный раствор весь запас семейного сахара, который был тогда дефицитом и продавался по талонам. Полученный раствор он поставил в подвале на горячую трубу — бродить типа. И брожение завязалось, но терпежу-то нет, начал снимать сливки уже на второй день. Я отведал, кажется, пятидневной выдержки, бидон к тому моменту уже был наполовину пуст, но наполовину всё-таки ещё полон! Дима строил коммерческие планы по перегонке браги в самогон с последующей реализацией самогона по рыночным ценам местным алкашам. За разговором Беккер бухал поварёшки одну за другой, опустошая бидон с великолепными скоростью и аппетитом.

— Дима, ты же эту брагу выбухаешь раньше, чем из неё будет смысл гнать самогон.

— А когда этот бидон кончится, я новый поставлю, и с ним уже точно всё правильно сделаю, этот пробный. А на остатках этой браги как раз самогонный аппарат настрою.

— Нихуя себе! У тебя и самогонный аппарат есть?

— Ну, у меня есть все трубки и скороварка, надо только спаять всё, но у меня знакомый есть, водопроводчик из нашей жилконторы, он такие самогонные аппараты за пару часов паяет.

— Ясно. А как ты вчера из травматологии-то съебался?

— Да они меня с ментом держали, у дверей, а когда выпустили из кабинета, его не было. Он, кажется, поссать уходил, ну я и свалил. Они родокам звонили уже, я сказал, там не было никого, вот я и ушёл.

— Слушай, а сколько сахара надо на такой бидон?

— У меня у родителей запас есть, я оттуда взял килограммов пять, но они пока не заметили. Вчера как увидели меня, батя сразу орать начал, а потом позвонили из травмы, он начал кружками кидаться, не до сахара им.

Я, честно говоря, стремался и по улице-то ходить с поддатым перебинтованным Димой, настолько нетипичной была его повязка и поведение. А когда стали подходить к кинотеатру, я, вспомнив вчерашнее, разволновался.

— Это опять я! — приветливо помахав рукой улыбающимся ментам и билетёршам, поздоровался Дима.

— Это со мной, — по-хозяйски указал он на меня.

— Проходи-проходи, только не задерживай, самоубийца, садитесь на пустые места, — промямлили улыбающиеся менты и бабки.

Мест не было, но и на ступеньках балкона мы прекрасно получали свой заряд голливудского синематографа. Кинг Конг рвал и метал, девка в белом платье верещала, а потом убийство Конга на знаменитых Башнях-близнецах с вертолётов — пиу-пиу-пиу! Короче, хеппи-энд, если не считать нетипичного круглого шрама на Димином лице. Я был сильно потрясён общением со столь выпуклым харизматиком, и после этих событий случилась большая пауза в нашем знакомстве.