Екатерина Минорская - Женского рода

За вечерним чаем они обходили вопросы быта и с упоени­ем обсуждали прочитанные книги.

Алиса родилась и жила в Питере — в городе, где Кирш не была ни разу.

— …Аля, ты в последнее время читаешь только то, что модно, а ведь кроме Кундеры и Мураками есть масса дру­гих достойных авторов… Слава богу, ты еще не скатилась до Коэльо!

— Угу… — Алиса допивала чай второпях и готова была соглашаться с бабушкой во всем. Она посматривала то на часы, то на телефон и отвечала Анне Михайловне внима­тельной улыбкой и рассеянным взглядом.

«Здорово, если в старости ты будешь похожа на свою бабушку! Женщина, сохранившая лицо до старости, — на­стоящая женщина», — сказал как-то Алисе Андрей.

Когда человек рассуждает о вере, о слове, о смыслах и абсурде, о жизни и смерти, сидя при этом в засаленных рейтузах и дырявых носках на грязной кухне, все, о чем он говорит, становится ничтожным, как обглоданная вобла на смятой газете,

Алисе всегда казалось, что ее бабушка постоянно оза­дачена тем, чтобы иметь право рассуждать о «возвышен­ном». Она не позволяла себе ходить по дому в халате, са­дилась за стол «прибранная», благоухающая и с неизмен­ной брошкой, приколотой к блузке с аристократической небрежностью. Она любила дорогие, но не броские дра­гоценности и красивые вязаные вещи. Она сама их вязала и перевязывала— только из ниток, купленных ею много лет назад в Париже, где они с Алисиным дедушкой про­жили несколько счастливых лет. Тогда таких ниток в Рос­сии не было, и эти пропахшие дедушкиным табаком клуб­ки олицетворяли теперь для Анны Михайловны прислан­ное из прошлого волшебство.

Маленькая Алиса уныло тащит в школу ранец: вчера у нее не получилось аккуратно написать пропись и она в сер­дцах вырвала страницу, потом, испугавшись собственно­го поступка, расплакалась и теперь, когда учительница ос­тановилась рядом и ждет, когда Алиса развернет пропись, она готова расплакаться снова.

— Давай– давай, Алис, не задерживай меня! Ты же сде­лала домашнее задание? — строго спрашивает массивная женщина в очках, и Алисе страшно признаться в обрат­ном.

Еще мгновение — и она будет опозорена.

— Ты меня слышишь?! Я с кем разговариваю?

Учительница рывком открывает тетрадь, в глазах у Алисы туман. Когда он рассеивается, она видит аккурат­ные буквы, заполнившие строчки — одна к одной. Вол­шебство!

— Молодец, старалась! — Учительница, улыбаясь, про­ходит дальше.

Накануне бабушка ругалась за вырванную страницу и сказала:

— Пусть тебе будет стыдно!

Алиса засыпала, плача в подушку, а бабушка сидела, склонившись за письменным столом, и старательно что-то выводила.

Правильно Андрей сказал, подумалось сейчас Алисе, слово «волшебство» должно быть ключевым к слову «ба­бушка»: родители ответственны за то, чтобы их ребенок ел, спал, учился и был здоров, на бабушке же лежит высо­кая миссия заронить в душу внука зернышко волшебства. Бабушка должна хранить шкатулки с запахом прошлого, воспоминания, отретушированные сказочностью, милые семенные условности, вроде обязательной шарлотки на новогоднем столе и старое слово «опрятность» вместо «аккуратность». Несмотря на некоторую чопорность, бабуш­ка Алисы была именно такой.

Обычно Анна Михайловна носила прямые строгие кофты, но иногда позволяла себе баловство и надевала пестрое вязаное пончо, в котором дедушка давным-давно почему-то называл ее «балериной». Сейчас бабушка сиде­ла в этом пончо и даже в обрамлении аккуратно уложен­ных седых кудрей выглядела моложе своих семидесяти шести. Она не любила ворчать и, видя, как небрежно ее слушает торопящаяся на свидание Алиса, высказала с не­брежностью дамы, но не старухи:

— Алиса, суетиться во время обеда или чаепития — это неуважение не только к собеседнику, но и к самой себе! Не покупай больше грильяж…

Алиса посмотрела на коробку: исчезло ровно столько конфет, сколько съела она сама. Ну конечно, она была так поглощена собой, что забыла о бабушкиных зубах. Алиса виновато пожала плечами и снова посмотрела на телефон, Бабушка вздохнула: Алисина зависимость от эмоций и чувств беспокоила ее так же, как независимость от всего этого ее мамы — дочки Анны Михайловны.

Телефон зазвонил, Алиса, схватив трубку, вскочила и чмокнула бабушку в затылок.

— Бабуля, ты у меня замечательная ворчунья! С этими словами внучка выбежала из гостиной.

Есть мужчины, которые не балуют подруг звонками — возможно, просто не любят; но есть и избалованные вни­манием женщины, которые ждут некоторых звонков с не­терпением прирученных голубок.