Вадим Тарасенко - Отщепенцы [СИ]

— Свет, я заскочу к тебе? Ничего?

— Конечно ничего.

Владимир ехал в «Опеле». "Ну что, Владимир Сергеевич, по моему я Илюху дожал. Ладно, завтра узнаю. Но что-то радости особой нет. Как будто сам в дерьмо вступил. Тоскливо как-то на душе. Ну да бог с ней с душой, потом как-нибудь разберемся. Надо сейчас просто развеяться. А может заехать к Насте? Вот просто взять и заехать?" — Владимир оглянулся и решительно перестроился на дороге, под негодующие звуки четырехколесных импортных щук и отечественных карасей. Через десять минут Кедров въехал во двор Настиного дома. Вытащил мобильник:

— Настя, здравствуй.

— Здравствуй, Володя.

— Встретиться не хочешь?

— Прямо сейчас?

— Прямо сейчас.

— Ладно, когда и где? — в голосе девушки радости особенно не ощущалось.

— Я сижу в машине у тебя во дворе.

— Буду через десять минут.

-… Илюша, ты как в воду опущенный, что случилось?

— Ничего, Светик, ровным счетом ничего. День тяжелый выдался.

Женщина посмотрела в усталые, какие-то собачьи-тоскливые глаза мужчины и вышла из комнаты. Минут через пять она вновь вошла. На ней был красивый темно-вишневый домашний халат из китайского шелка, перетянутый широким поясом. Два многоголовых дракона смотрели на Илью вызывающе и грозно, охраняя хозяйку.

— Иди Илья ко мне, отдохни, расслабься, — женщина дернула за конец пояса и драконы покорно разошлись в стороны, открывая врата любви…

-… Настя, может поедем ко мне, Кедров поставил кофе и усталым, просящим взглядом посмотрел на девушку.

— Мама будет беспокоиться.

— Предупреди.

— Она не поймет.

— А я? А мне что делать?

— Володя, я же просила не торопи меня..

— Ты полетишь со мной в Нью-Йорк, — неожиданно даже для себя спросил Владимир. "О, Господи, какой Нью-Йорк, что за чушь я горожу, хотя… хотя в этом что-то есть, определенно что-то есть. А ведь есть смысл. Ладно, потом додумаю".

— Куда?

— В Нью-Йорк. У меня там наметились дела.

— В качестве кого?

— Тебе решать.

— Надо подумать.

— Даю три секунды.

— Так много…, - начало было девушка, но наткнувшись на напряженно ждущий взгляд мужчины осеклась.

— Раз, — медленно начал Кедров: "Если она скажет нет, то больше никаких кофейных посиделок," — два, — "это может в прошлых веках аристократы ухаживали за девушками месяцами. Первый месяц — ходили с визитами, второй гуляли по родовому имению, третий — томно пожимали ручку, в четвертый — получали в подарок носовой платок и благовейно утыкали туда свой нос и лишь на восьмой, девятый месяц утыкающийся в платок нос заменялся…более естественным для любви органом. А после свадьбы счастливый муж мог с чистой совестью высморкаться в этот платок".

— Три.

— Лечу.

"Правда при этих девятимесячных родах любви, аристократы, вернувшись к себе после одухотворенных свиданий брали себе на ночь дворовых девок и трахали их. Любовь — любовью, а физиология — физиологией".

— Но сейчас ты отвезешь меня домой.

— Ну естественно, моя радость.

… Драконы с халата, брошенного на стул, бесстрастно смотрели на два человеческих существа, вступивших в упоительную схватку с эросом. В этот день эрос был уж слишком многоголовым. Отрубив одну голову у него через некоторое время вырастала другая, такая же яростная и огнедышащая. И снова мужчина бросался на нее, бесстрашно выставив вперед свой меч. "И воздам каждому из вас…".

… "Любовь любовью, а физиология физиологией", — Кедров решительно распахивал врата восьмидесяти гривенной любви в час. Над вратами значилось: "Салон Афродита".

…Наконец последняя голова Эроса срублена, мужское тело в последний раз содрогнулось, заливая пламя страсти. "И воздам каждому из вас…"

…Владимир удовлетворенно посмотрел на уставшую длинноногую физиологическую отдушину и с горделивой мужской мыслью: "Вот так это делается", чмокнув напоследок свою партнершу, вышел из салона.

— … Милый, если это называется у тебя тяжелый день, то приезжай ко мне всегда в такие дни, женские губы мягко, в последний раз обволокли мужские. Илья мягко отстранил от себя женщину и вышел из квартиры. "И воздам каждому из вас…", — девятка резко рванула прочь от дома.

"… Любовь любовью, а физиология физиологией", — «Опель» легко несся на своих ста пятидесяти лошадях.

На следующий день, в полдень, в квартире у директора рекламной фирмы «Кедр» раздался долгожданный звонок.

— Владимир, это Илья.

— Здравствуй, Илья.