Джулиана Маклейн: Цвет надежды

Через несколько недель я вернулась из школы и обнаружила, что не могу открыть ключом дверь.

Часа два я сидела возле дома на ноябрьском холоде и ждала, когда мама придет с работы и все уладит.

Но нам больше не позволили вернуться в нашу квартиру. Все наши пожитки были перенесены в подвал дома. Мистер Осборн оставил записку, где говорилось, что, если мы не заберем их в течение тридцати дней, он будет вынужден избавиться от них сам.

Консьерж позволил нам отыскать наши чемоданы и упаковать в них вещи, которые понадобятся нам в ближайшую неделю. Их мы сунули в багажник маминого ржавого «Форда Темпо».

У мамы хватило денег, чтобы заплатить за ночлег в мотеле, но там было грязно и неприятно, а в ванне сидел огромный паук.

На следующее утро я, как обычно, отправилась в школу, а мама на работу. Вечером она забрала меня в молле, когда я делала в ресторанном дворике домашние задания.

– Мы опять будем ночевать в этом мотеле? – спросила я, поставив возле ног свой ранец.

Мама закурила сигарету и выехала с парковки.

– Сегодня не получится. У меня осталось шестнадцать долларов, и нам придется жить на них до пятницы.

– Но сегодня только вторник. Где мы будем спать? Я хочу есть.

Она махнула рукой на заднее сиденье:

– Загляни в мою сумку. Я принесла кое-что с работы. Мне дали это на кухне.

Я протянула руку за сумкой и увидела в ней пластиковый пакет с холодным жареным картофелем, рулетом и контейнер с теплым супом.

Обычно я не любила супы, но так проголодалась, что съела его за три минуты. Мне казалось, что в жизни я не ела ничего вкуснее. Вероятно, до этого меня кормили лишь консервированными супами.

– А как же ты? – спохватилась я. – Ты что-нибудь ела?

– Да, – ответила мама. – Нас кормят в отеле.

– Тебе хорошо.

Она фыркнула и вопросительно взглянула на меня:

– Что ты сказала?

– Спасибо, что ты принесла мне еду.

– Вот именно. Так-то лучше. – Она курила и стряхивала пепел в окно.

Доев суп до последней капли, я захлопнула крышку контейнера и принялась за рулет и картошку.

– Где мы будем сегодня спать? – спросила я, полагая, что мама уже все решила.

Она включила сигнал поворота и свернула на автостраду.

– Не знаю. Вообще-то мы можем переночевать в машине.

– Что? – Тогда я еще не догадывалась, что это было лишь начало нашей проклятой бездомной жизни. – Это невозможно! Ведь сейчас ноябрь! Как же я умоюсь? А еще мне нужно завтра пойти в школу в чистой одежде!

Она выехала на среднюю полосу и нажала на газ.

– Хватит ныть. Мы отыщем стоянку, на которой можно зайти в помещение и отдохнуть. Там есть туалет и душ. У тебя ведь есть с собой книжки? И плеер?

– Там батарейки сдохли, – мрачно ответила я, потому что мне не нравилась наша ситуация. Ужасно не нравилась.

– Ну, и ладно. Обойдешься. Сейчас у меня нет денег на новые.

Я положила локоть на дверцу и схватилась ладонью за лоб.

– Почему мы не можем просто поехать домой? Я хочу домой!

На ее челюсти заходили желваки, и она еще крепче сжала руль.

– Думаешь, я этого не хочу, Надия? Но я сейчас в безвыходном положении, у меня в кошельке только шестнадцать баксов. Если тебе хочется сделать кого-то виноватым, посмотри на своего проклятого папашу.

– Но его тут нет! – рыдала я.

– Верно! – Мама долго молчала и заговорила уже спокойным голосом: – Но я с тобой, и я делаю все, что могу, так что не огорчай меня. В багажнике лежат спальные мешки, и мы с тобой переночуем в машине на автостоянке. Ты просто представь себе, что мы с тобой отправились в интересное путешествие.

Она быстро вела машину по автомагистрали, а я положила ноги на приборную панель и угрюмо молчала.

Среди ночи я проснулась от грохота – кто-то злобно стучал по крыше нашей машины. Не знаю, в котором часу это было. Я лежала на заднем сиденье, свернувшись в клубочек. Стряхнув остатки сна, я села и зажмурилась от ослепительного света, направленного мне в лицо.

– Какого черта тебе надо? – закричала мама.

Мало что понимая, я заслонила глаза рукой. Кто там, коп? Хочет проверить, кто в машине?

Мама села за руль и закричала на темный силуэт, стоявший возле ее окна:

– Катись отсюда!

В моем животе взорвался жгучий страх, когда я осознала, что тот дядька не коп и что мама вела себя как бешеная собака, загнанная в угол. Тут в окно возле моего лица забарабанил второй мужчина, и я заорала от страха:

– Мама!

– Деньги есть? – спросил у меня дядька и нажал на ручку дверцы, пытаясь ее открыть. Слава богу, она была заперта.