Лариса Миронова - Детский дом и его обитатели

Надюха – выдающийся «экземпляр» из последней партии новеньких. С виду – что пацанёнок. Когда их привезли, девочки сразу же засели в спальне (их я там обнаружила в количестве пяти человек), с ними был их бывший (теперь уже) и, похоже, очень любимый воспитатель из старого детского дома. Они долго, очень долго прощались, плакали все просто истерично, а их воспитатель, уговаривая их «не расстраиваться», по-видимому, пытался по ходу дела ещё и получить побольше информации о том месте, куда вынужденно ссылали часть его воспитанниц (нетрудно догадаться – самых «трудных», сиречь «основных»). Надюха в спальню не пошла, а сразу же направилась в надёжное укрытие – туалет.

Вбегает в отрядную перепуганный Толик из первого класса и кричит:

– А знаете что?

– Что?

– Там к девкам в туалет пацан пошёл…

– И что? – снова спрашиваю я весьма рассеянно – а сама бегло просматриваю документы вновь прибывших детей.

– «Беломор» курит!

– Да ты что?

– Скорей идите, а то девки орут!

Иду на спальный этаж и вижу дивную картину: действительно парнишка лет двенадцати-тринадцати, хрупкий, щупленький, небольшого расточка, волосы по моде – мягкими кудрями, до плеч.

С такой причёской у меня пол отряда ходит – пожалуй, что, и все, кроме разве что Огурца (у того волосы как жёлтая свежая солома).

Мальчик и мальчик, чего так все всполошились?

Однако – нет.

Нет такого в списке!

Все девочки старше – восьмиклассницы. А мальчиков вообще в этот раз не прислали – ни ко мне, ни к Матроне (как скоро выяснилось, эта «ссылка» была вынужденной: разделение самых знойных пар – их «половины» отправились в другой детдом, на противоположном конце города).

Интересненькое дельце…

– Ты что тут делаешь? – спрашиваю строго.

Отвечает спокойно, без тени смущения:

– Что видите.

И смеётся – хохотнул в кулак. Смех басовитый, густой, явно не по росту. И уже пускает аккуратненькие колечки дыма мне в лицо. He знаю почему, но мне всё же хватило сообразительности понять, догадаться, что это и есть одна из неизвестных мне пока новеньких, шестая, я её в спальне не видела, – Надя Якутян.

– Здравствуй, Надежда, – говорю спокойно, в том же строгом тоне. И – детям уже: Не волнуйтесь, это девочка такая…

Они смущённо отходят – на всякий случай, и наблюдают за происходящим из безопасного далека.

– Га-га-га… – заходится гоготом «пацан», – а эти придурки подумали, что я «мэ» от «жо» не отличаю. Га!

– Надя, я твоя новая воспитательница, Ольга Николаевна. Ну, покурила? Бросай бычок в унитаз…

В толпе зевак раздался сдавленный вопль – «зачем?!»

– Обязательно? – с большим сомнением спрашивает Надюха.

– Увы.

Она неторопливо забычковала окурок и аккуратно кладёт на край умывальника. В толпе наблюдателей вздох облегчения… Делаю вид, что не заметила – сейчас не время заостряться. Намереваюсь взять её за руку, но только прикоснулась к ней, как…

– Руки! – резко выкрикивает она и, буквально отпрыгнув от меня, вьюном выскальзывает из туалета.

Дела…

Надюха была нормальной девочкой, с очень, кстати, симпатичной мордашкой, но по воспитанию и складу ума была всё же ближе к мальчишкам (в дошкольном детдоме в её группе были все мальчики, кроме неё, разумеется, их всех даже одевали одинаково – как мальчиков, чтобы особо не заморачиваться, вот и получился этакий «сын полка»…). Надюха лучше всех играла в футбол, и не только в нашем детском доме, но и во всем районе. Наше футбольное поле было лучшим в округе, и к нам бегали со всех близлежащих дворов – погонять мяч. Мальчики Надюху очень уважали, несмотря на её очень маленький рост. Дружбой с ней гордился даже Бельчиков.

– Мамочка, ну ты и каз-з-зёл, – выдала ему Надюха в качестве приветствия, едва познакомившись с моими ребятишками.

– А чево? – возмутился тот, выкатывая грудь колесом.

– Какой уважающий себя мужик курит «Яву»?

Бельчиков смущён таким поворотом дел и неловко оправдывается:

– А что попадётся, то и курим.

– Эт ты брось, – говорит Надюха и резонно замечает: Курить можно «Приму» или «Солнце», или хотя бы «Визант», и то лучше, чем «Ява». Позорник.

– А ты?

– Что я? Я «Беломор» курю, у воспиталки стреляла в дэ-дэ, она старая фронтовичка, – солидно отвечает Надюха, привычно подтягивая постоянно сползающие аж до причинного места джинсы (бёдра – как у топ-модели Твигги, идеальная фигурка-тростинка!).

Все почтительно замолкают. Тут Надюха добавляет ещё несколько выразительных эпитетов – для ясности, и под дружный хохот ребят Бельчиков «сдаёт» пачку «Явы» младшему составу – мальчишкам из второго отряда. Аплодисменты, и взамен невосполнимой утраты Бельчиков получает от Надюхи целых три беломорины… Знакомство состоялось. У мальчишек появился новый «коновод».