Лариса Миронова - Детский дом и его обитатели

И что за народ у нас такой особенный?

А вот совсем уже здоровенная, просто монстр какой-то… плывёт на меня…

Это настоящий остров!

А посередине – пальма… в огромных лопухах… Я выбираюсь на сушу и лежу на горячем песке. На мне серая власяница и тяжёлое, словно чугунное, колье. Хочу в тень. Вот теперь всё хорошо, совсем уже хорошо…

– Капельницу не снимать.

– Анализ крови вот…

– Повторить через час.

– Внутрь ничего, будем стимулировать рвоту.

– Венозную тоже брать?

– Два раза в сутки.

– Она, кажется, проснулась…

– Рано ещё.

– Веки дрожат. Проснулась уже…

– Ольга, вы меня слышите?

Еле-еле приоткрываю глаза – ба! Знакомые всё аппараты… Такой прибор видела у Ханурика в реанимации. Действительно, приехали. С чем себя и поздравляем. Так что это было?

– Ну, как вы?

Низко надо мной склоняется женщина в белом халате. Лицо приятное, не злое. И это – тоже весьма приятно.

Говорю:

– Голова болит.

– Очень? – спрашивает врач сухо, по-деловому, без всякого сочувствия.

– Лучше бы отвалилась.

– Придётся терпеть, – безжалостно говорит она. – Никаких анальгетиков я вам сейчас назначить не могу. В ближайшие шесть месяцев вообще советую воздерживаться от каких-либо лекарств вообще.

– А что так сурово?

– Может проявиться побочное действие.

– Это настораживает.

– А вы хотели…

– Что со мной?

– Жить будете.

– Уже радует. А ещё?

– Потом обсудим. Ладно?

Она мило улыбнулась, но глаза её смотрели строго и серьёзно.

Через три дня меня перевели в отдельную палаточку – малюсенький закуток без окон, зато со стеклянной перегородкой вместо стены.

– А к вам гости, – заглядывает ко мне кто-то из персонала.

– Пусть заходят.

Она делает страшные глаза и говорит:

– Только ненадолго. Запрещено пока. Не подведёте?

– Ни за что.

Интересно, кто из детей обо мне первый вспомнил?

Однако не угадала – входит наша детдомовская медсестра.

– Ой, как тут интересно, – вертит во все стороны головой она. – Ты здесь совсем без никого? Просто люкс. И я бы так отдохнуть не отказалась… Вот тебе тут передача – Хозяйка посылает. Полкурицы и килограмм персиков. Вкусные! Ты ешь, ешь, не стесняйся. Мы ещё привезём. Или ты что-то другое хочешь?

Она суетится, немного нервничает и всё время говорит. Я отвечаю:

– Зачем мне это? Всё равно скоро выйду. Она снова напряглась.

– Не спеши, отлёживайся вволю, здесь неплохо.

– Да, здесь хорошо.

– И не жарко. Вентиляция вон крутится.

– Да, всё хорошо, правда.

– Врач сказал, что ещё неделю здесь проторчишь, а потом переведут…

Тут она вдруг замолчала.

– Куда… переведут? – спрашиваю.

– Ой, ну врачи тебе сами скажут. Я только с чьих-то слов про всё это знаю…

– Про что знаешь?

Меня настораживает смутное выражение её, словно беглых, фальшивых каких-то, прозрачных глаз – она старается не смотреть на меня прямо, и говорит необычно, всё время как будто юлит.

– Ой, да ничего я не знаю.

– Но ты же сказала!

– Я ничего не говорила. Вечно ты выдумываешь!

– Ладно. Тогда привези мне, пожалуйста, бельё. Жёлтый пакет в чемодане. А чемодан под кроватью. И ещё два томика Лермонтова – в моей тумбочке две такие синие книжечки. Небольшие такие… Ну, ты найдёшь. И ещё «Дневник Печорина».

– Это книга?

– Нет, не книга, это самоделка. Просто отдельно сшиты листы из книги.

– Так его уже нет.

– Кого… нет?

– Твоего Печорина.

– Куда же он подевался, а?

– Утопили.

– Я не прошу тебя пересказывать сюжет, где моя книжка? – уже сержусь я.

– Я ж говорю – утопили.

– Кто утопил?

– Пацаны утопили.

– Как это?

– А в тот как раз день, когда ты и… фигакнулась. Я зашла в Голубятню – прибрать, а там Мамочка вовсю шурует. Спрашиваю – что ищешь. Он говорит – книжку.

– И ты не погнала его?

– Откуда я знаю, может, ты сама и разрешила. Я же не могу вмешиваться в воспитательный процесс. У меня другие функции.

– И что дальше?

– А дальше вот что, если ты про Печорина. Сижу я на пляже…

– И тут он плывёт. Хватит уже размазню разводить, говори конкретно – где книжка? Или я подумаю, что ты что-то скрываешь, – говорю со смешком.

– Ладно, конкретно идут Мамочка, Огурец и Ханурик. И Ханурик у Мамочки спрашивает: «Интересная книжка?»

– И ты сразу поняла, что это о Печорине.

– Нет, Мамочка Печорина в руке несёт.

– Тогда ладно.

– Прохладно…

– Ну, так что? Говори же!