Лариса Миронова - Детский дом и его обитатели

Впрочем, у них на это, вполне возможно, были основания. И потому, наверное, во время первого обеда вдоль наших столов прогуливался кто-то из персонала и ненавязчиво так следил, чтобы ненароком у сирот изо рта кусок не выхватил жадный и патологически голодный воспитатель. Но дети, к их чести будет сказано, дружно против такого расклада возроптали, потребовав сдвинуть наши столы в ряд – как на деревенском застолье. Так что за ужином расселись уже в прежнем порядке, принудив буквально и меня также сесть на своё место – в центре ряда, и у нас, вместо полезного: «когда я ем, я глух и ем», воцилась приятная застольная беседа.

Повеяло непринуждённостью и привычным застольным весельем.

За отдельным столиком остались Ирочка со своими детьми и медсестра. Они сами не пожелали пересаживаться за длинный стол. Наши дети жадными не были, нет. Хотя жадничали часто – но это уже, скорее всего, по сложившейся традиции.

О первом обеде надо рассказать поподробнее. Оно того стоит. Выставили праздничный сервиз. В кувшинах окрошка. Столько всего, что даже и перечислись непросто. Однако наши дети в восторг от кулинарных изысков курортной кухни не пришли – да и любимых макаронов с котлетой почему-то не подали… В детдоме на праздники столы нарывались роскошно – шефы непременно машину вкусностей пригоняли к такому обеду. Да ещё мешочек сладостей каждому ребёнку – сливочная помадка, фигурный шоколад с орехами, цукаты в шоколаде, цветной зефир…

Не всякий домашний ребенок пробовал эти изыски.

Повара и официанты смотрели несколько разочарованно, как наши закормленные шефами дети без всякого энтузиазма ковыряли вилками деликатесы.

Неприятности начались в середине обеда. Обслуживающий персонал почти в полном составе стоял вокруг наших столов, с трепетным волнением наблюдая, как дети кушают. Когда же официантки потащили на мойку подносы с недоеденными блюдами – всё вперемешку: суп в салатнице, в кувшине с окрошкой плавает селедочный хвост, мясо свалено на запеканку из творога, соусами и киселём политы ветчина и шпроты, селёдочная голова украшала огромный кусок торта… – на лицах их проступило не двусмысленное выражение – горькой обиды и разочарования. Больше такой оплошности работники пищеблока не допускали. Еду теперь ставили строго порционно, а не наваливали груды всевозможной снеди на общее блюдо.

Однако в добавке никому не отказывали.

Я, зная привычку наших детей жевать за полночь (даже после самого сытного ужина они брали в спальню пайки черного хлеба с солью, подсушивали на батарее и с большим аппетитом ночью этот хлеб поедали; впрочем, это, похоже, была общая традиция – мы в своём интернате тоже сушили на ночь запас – хлеб на батарее), попросила выдавать дополнительно продукты – для «чая». Директор базы Татьяна Трофимовна, по смете «для банкетов», безотказно выписывала нам еженедельно мешки печенья и пряников, конфеты, сгущенку, сахар и сухофрукты, то есть всё то, что могло лежать неделю без холодильника и не портилось, а главное, подходило к чаю. К середине июля поспела алыча, и мы наварили несколько вёдер варенья.

В общем, умереть голодной смертью детям опасность никак не грозила.

Ну вот, с кормёжкой, кажется, разобрались. И это немало. Голод наши дети совершенно не переносят. И он нам здесь явно не грозил. Но вскоре обнаружились и другие острые моменты, угрожающие со временем перерасти в настоящие проблемы. Очень меня огорчила система расселения детей. Рядом с базой располагался лишь один домик, в который можно было бы кучно поселить наших детей.

Это был целый «архитектурный комплекс» – двухэтажное строение с романтическим названием Голубятня (нам могли бы отвести весь второй этаж, внизу жили сами хозяева), и рядом, метрах в десяти от неё, был небольшой, вполне приличный сарайчик с тремя окнами, где, в случае необходимости, ставили десять-пятнадцать кроватей, впритык друг к другу – если ещё и пару шкафов у стенки. Помещение площадью двадцать шесть квадратных метров – не так уж и мало.

Вот туда мы и поселили всю нашу малышню – пацанью гвардию.

Ещё в пяти домиках, разбросанных по окрестностям, но уже на большем удалении от базы, расселили девчонок. Ирочка и медсестра поселились тоже в этой «редкой» деревне – так что девицы попали под их тотальный контроль. Двоим мальчикам, пятиклашкам, мест не хватило, да они и не сильно спешили их занимать в общей спальне.

Так у меня появились «соседи по общежитию» – я жила на втором этаже – надстройке на Голубятне. Поставили ещё две раскладушки, и – готово. Семь, кажется, метров была комнатёнка. Здесь же хранились наши чайные запасы. Мало того, что наши дети жили кто где, и я должна была, как Фигаро, носиться на бешеной скорости туда-сюда, чтобы всё время держать ситуацию под контролем, так ещё и работу нам стали давать тоже в разных точках.