Энтони Бёрджес - Мед для медведей

– Я думал, пенициллин…

– Разумеется, ей ввели пенициллин. И уже имеется результат. Но здесь есть что-то еще. Мы решили, что наши новые антибиотики исказят картину заболевания и затруднят постановку диагноза. Вам понятно? Отлично. Нельзя лечить, в точности не зная, что ты лечишь.

Пол решил, что непременно оценит по достоинству последнее высказывание.

– А теперь, – сказала доктор Лазуркина, глядя на Белинду с профессиональным «голодом», – мы имеем случай, требующий глубокого и всестороннего обследования. С вашей супругой не все в порядке.

Белинда, которой сварливая санитарка все-таки принесла ее вещи, быстро оделась и уже приготовилась нанести на заплаканное лицо косметику.

– Я сейчас покажу вам, больна я или здорова, – злобно проговорила она, ожесточенно роясь в сумке.

– Что ж, – вздохнула мужеподобная доктор Лазуркина, – я думаю, вы вернетесь. А я подожду. Кстати, если вас беспокоит вопрос оплаты, то совершенно напрасно. В Советском Союзе медицинская помощь бесплатная.

– В Великобритании тоже, – ответствовал Пол.

– Да? – удивилась доктор Лазуркина. – Но в Советском Союзе лечение тоже бесплатное.

– А у нас, – грустно сказал Пол, – лечение зубов стоит очень дешево, почти бесплатно. Зато у вас… Большинство солистов вашего Кировского балета выполняют свои антраша с английскими вставными зубами, которыми они обзавелись, когда приезжали на гастроли в Великобританию и танцевали в нашем Ковент-Гарден. Не подумайте, мне не жалко, я далек от мысли попрекать их этими зубами. Люди должны что-то отдавать, а что-то получать взамен.

– В таком случае должна вам сообщить, – заметила проницательная доктор Лазуркина, – что мне совершенно не нравятся ваши нижние передние зубы. Похоже, они вот-вот выпадут.

Пол уже открыл было рот, чтобы поведать глазастой докторше свою печальную историю о стоматологическом клее и бдительном таможеннике, но неожиданно почувствовал, что слишком устал, чтобы продолжать дискуссию, и очень хочет чего-нибудь выпить.

– На все есть свои причины, – ухмыльнулся он, – и поверьте, мы вовсе не дураки, хотя, вероятно, кажемся ими.

Доктор Лазуркина подняла голову. Белинда к тому времени уже успели накрасить губы вызывающе яркой помадой, пройтись пуховкой по щекам и аккуратно причесаться.

– Не могли бы вы распорядиться, – обратился Пол к доктору Лазуркиной, – чтобы нам помогли найти такси. Я отвезу жену в гостиницу и уложу в постель.

– Мне осточертела постель, – громко заявила Белинда. – Есть хочу. И пить.

Доктор Лазуркина произнесла несколько фраз по-русски, затем грустно посмотрела на оживленное личико Белинды и сказала:

– Эйфория. Это временно. И быстро пройдет. Что ж, дело ваше, только имейте в виду, что я дежурю до утра.

И Белинде и Полу было что рассказать друг другу. Поэтому всю дорогу они вели весьма оживленный диалог, иногда даже перебивая друг друга. Усаживаясь в третье по счету за этот длинный вечер такси, Пол произнес только одно слово: «Ресторан». Водитель сразу же предложил «Метрополь», который располагался, по заверению водителя, совсем недалеко.

Судя по всему, за рулем очередного облезлого драндулета сидел коренной ленинградец. Он обладал роскошными усами, голосом базарного торговца, был быстр в движениях и необыкновенно артистичен. Шустрый водила сумел наглядно показать, что в «Метрополе» играют на пианино, ударных и духовых музыкальных инструментах, танцуют, занимаются любовью, едят, пьют и напиваются до бесчувствия. При этом он еще и вел машину.

– Мне это все не нравится, – нахмурилась Белинда, когда Пол завершил описание своей одиссеи. – Тебе следует избавиться от этих проклятых чемоданов. Сандра – сука, и она не заслуживает, чтобы ей помогали. Просто оставь их там, где они лежат. Вроде бы они принадлежат кому-то другому.

Интересно, почему она снова взъелась на Сандру? Надо разобраться. Потом… как-нибудь.

– С нашими именами на ярлыках? Думай, что говоришь.

– Тогда сходи за ними рано утром. И брось в воду. Я знала, – простонала она, испуганно глядя на темную улицу за окном, – мы не должны были приезжать. У меня с самого начала было дурное предчувствие.

– Сделай одолжение, заткнись, – буркнул Пол и сам удивился. Что случилось с его традиционно вежливой и грамотной речью? Не иначе, сказалось дурное влияние водителя. – Нет, – сказал Пол, – придется мне самому заняться продажей. Продать эти дурацкие платья в каких-нибудь туалетах. Их расхватают, как горячие пирожки. Женщины, я имею в виду. Дорогая, – он нежно обнял испуганно нахохлившуюся жену, – с тобой все в порядке? Ты действительно хорошо себя чувствуешь?