Антон Павлов: Координатор

Короткая и немного смущённая молитва Андрея, носилась в воздухе кухни в стиле модерн, ударяясь в разноцветные шкафчики, отталкиваясь от набора элитной кухонной утвари, летела и втыкалась в пустующее отверстие в деревянную подставку для английских ножей.

— Пап, мы с мамой не крещённые и в Бога не верим, — сказала Катя. — Бога нет — это научно доказанный факт.

— Так, значит, да? — Андрей посмотрел в глаза дочери. — Наука порой очень беспомощная вещь. Это я тебе как технарь, Катя, говорю.

— Как технарь, — повторила Катя, опустив голову и ковыряя в минтае длинными ноготками с рисунком паутинки.

— Да, дочка. Я технарь, — кивнул Андрей. — Что ты на ногтях нарисовала?

— Паутинку, — пожала плечиками дочка. Футболка с надписью «Born to kill» приподнялась на крохотной груди и опустилась. — Я всегда думала, что у нас дядя Аркаша технарь.

— Дядя Аркаша у нас технарь из технарей, — многозначительно усмехнулась Анастасия.

— Настя, Аркаша мой младший брат и подтекст в твоих словах мне не по душе, — произнёс Андрей. Он разъединил тушку минтая и всмотрелся в прожилки запёкшейся, почерневшей от жарки крови. — Что касается веры в Бога, Катя. То я скажу тебе, что Бог — это любовь.

— Любовь бывает разная, — сказала Катя. — Я не пойму, причём здесь Иисус?

— Правильно, — Анастасия улыбнулась чему-то. — А я вот как думаю… Нужна свобода. Ведь все религии говорят о любви.

— Не все… — начал Андрей, но его перебила Катя.

— Король лев тоже о любви, — усмехнулась девочка. Её длинные пальчики слиплись от рыбы, и она разлепила их со звонким звуком: чмак! Звук ей понравился. Она принялась делать пальцами так, как делают артисты театра теней, желая показать гуся. Чмак-чмак-чмак!

— Катя! — Андрей выпрямил спину. — Когда человек говорит о любви, неважно, что он имеет в виду. Главное, чтобы он не лицемерил…

— Папочка, я не называла тебя лицемером, — призналась Катя.

— Дай отцу досказать свою мысль… — сказал Андрей.

— Папа, не говори о себе в третьем лице. Я читала книжку по психологии…

— Не перебивай отца…

— Андрей, у нас не домострой, в конце концов, — Анастасия улыбнулась с таким видом, будто за её спиной стоят люди и она оправдывается перед ними.

В кухне нависло молчание. Его разорвал сериальный смех из телевизора, который Катя незаметно включила.

— Котёнок, выключи телевизор, — попросила Анастасия, вставая к мойке. Она налила в губку «Фэйри» и в который раз задумалась, что же такого добавляют в него, что он так хорошо отмывает жирную посуду.

— Молекулы свободного кислорода, — прочитала она на этикетке.

— Не понял? — нахмурился Андрей, не понимая, к чему жена сказала про свободный кислород. — Я всего лишь хотел, что бы вы верили Бога. Он так много дал нам! Посмотрите, в каком доме мы живём. Мы живём в достатке. Господь любит нас.

— Папочка, ты как проповедник прямо таки стал. Спасибо, я наелась. — Катя встала из-за стола. — Хотя… А можно попробовать? Можно?

— Что можно? — нахмурилась Анастасия. Она держала в руке губку с пеной. Со стороны могло показаться, что в руке у неё маленькое облачко. Она стиснула губку, и облачко вытекло в блестящую нержавейкой мойку.

— Ну, Бога поблагодарить… — Катя задорно смотрела на родителей.

— Ты хочешь поблагодарить Бога? — спросил Андрей и кивнул, разрешая.

На подбородке Андрея рыжела бородка. Бородку он отпустил сразу же после того, как уверовал во Христа.

— Да, — Катя встала и сложила молитвенно ладони возле груди. — Спасибо Иисусу за минтай без головы. Спасибо ему за сахар песок, за перистальтику, начавшуюся в наших желудках…

— Катя! — Анастасия плюхнула облачко пены в кастрюлю с водой. Взметнулись радостные брызги.

— Да, Катя, не ожидал я от тебя такого, — Андрей облизнул губы. — Впрочем, Бог не обратит внимания на твои слова. Он просто любит тебя, как неразумного котёнка.

— Что было бы, папа, если бы ты вошёл в комнату, а я там стою на коленях перед Гэндальфом в окружении хоббитов? — настаивала дочка. — Чтобы ты подумал тогда, папочка?

Андрей хотел пожать плечами и сказать: «ничего такого не подумал бы», но осёкся на полуслове. Он понял, что слова эти дочка произнесла неспроста.

Андрей вспомнил, как полмесяца назад молился в домашнем кабинете. Он стоял на коленях спиной к двери и вдруг ощутил сквозняк по полу. По идее нужно было встать и обернуться. Сделать чуть смущенное лицо. Самую капельку, потому что ведь молитва — это общение с Богом, а не что-то предосудительное, чего стоит стесняться.