Жозе Сарамаго - Каменный плот

Итак, цитадель пала под первым же натиском, а Жоакин Сасса, Жозе Анайсо и Педро Орсе получили в свое распоряжение и пользование гостиничный номер, за который, по правде говоря, не боролись, и который двое суток спустя отдали семье, больше в нем нуждавшейся — у нее, помимо избитых в свалке, была ещё и разбитая параличом бабушка. В этой никогда и никем прежде невиданной суматохе случалось, что мужья теряли жен, а родители детей, но в результате драматических разминовений, которых никто бы не смог выдумать, что само по себе убедительно доказывает правдивость нашего повествования, так вот, в результате их, повторяем, разбросанные по номерам разных отелей, но движимые единым порывом ветви семейного древа, обретя, стало быть, крышу над головой, более того, по крыше на каждую голову, в конечном итоге все же воссоединялись и почему-то именно в том отеле, у какого рядом с названием было больше звезд. Полицейские комиссары и армейские полковники требовали у Лиссабона подкреплений, бронетехники и инструкций, правительство, не зная, куда кидаться, отдавало и тотчас отменяло приказы, грозилось и добром просило и вскорости не досчиталось троих членов кабинета, подавших в отставку. Тем временем с улиц и с пляжа можно было видеть в окнах отелей торжествующих новоселов — на просторных верандах, где стояли столики для завтрака и диваны с подушечками, отцы семейств уже домовито и деловито стучали молотками, вгоняя первые гвозди и натягивая веревки, чтобы было где сушить белье, которое матери, напевая, уже стирали в ваннах. И бассейны вскипали от ныряний и купаний, и никто не озаботился тем, чтобы объяснить детишкам, что сначала надо бы принять душ, а уж потом лезть в голубую воду — не так-то просто отучить людей от привычек, приобретенных в конурах и лачугах.

Известно, что дурные примеры не в пример заразительней хороших, хотя и неведомо, почему распространяются они с такой неимоверной скоростью, но так или иначе волна самочинных вселений перехлестнула через границу и разлилась по всей Испании, и вообразите только, как обстояло дело в Марбелье и Торремолиносе, где каждый отель — словно город, а три составляют целый мегаполис. Анархия! Хаос! Нарушение права собственности! — загудела Европа, прослышав об этих тревожных новостях, а одна французская газета — из тех, что формируют общественное мнение — дала на всю первую полосу заголовок ПРИРОДУ НЕ ОБМАНЕШЬ! При всей своей банальности эта сентенция показалась истинным перлом проницательности, и с тех пор, когда речь заходила о бывшем Пиренейском полуострове, европейцы только пожимали плечами, разводили руками и говорили друг другу: Чего ж ещё от них ждать, что с них взять, как волка ни корми — и прочее, а диссонансом в общем хоре прозвучало лишь мнение одной маленькой неаполитанской газетки, маккиавеллически оповестившей свет о том, что ПРОБЛЕМА БЕЗДОМНЫХ В ПОРТУГАЛИИ И ИСПАНИИ РЕШЕНА!

Покуда трое друзей оставались в Албуфейре, полиция при поддержке частей специального назначения предприняла ещё одну попытку штурмом взять отели, выкинув оттуда незаконных поселенцев, однако наткнувшись на дружный и ожесточенный отпор со стороны постояльцев, готовых драться до последней капли крови, и владельцев отелей, знавших, какой чудовищный разгром учиняют обычно спасатели-спасители, — отступила, решив возобновить приступ в более благоприятных обстоятельствах, когда время и посулы несколько притупят бдительность осажденных. Когда же Педро Орсе, Жоакин Сасса и Жозе Анайсо двинулись своим путем в Лиссабон, в захваченных гостиницах уже появились демократически избранные органы самоуправления — комитеты по здравоохранению и гигиене, по общественному питанию, по стирке, полосканию и глажке, по празднествам и увеселениям, по культуре, по народному образованию, по физкультуре и спорту и прочие, совершенно необходимые для исправного функционирования любого сообщества. На мачтах и флагштоках — и тех, что высились перед отелями прежде, и тех, что соорудили заново развевались разноцветные, из чего попало скроенные флаги, стяги, штандарты и вымпелы всех стран мира, спортивных клубов, ассоциаций и союзов — и над всеми прочими реяло португальское знамя. В духе здоровой состязательности всю эту пестроту тщились затмить вывешенные в окнах покрывала.

Но, как всегда бывает, учиненный этим гармоничным сообществом, которое самим фактом своего существования противопоставляло себя другим, заявляло о своих отличиях, а в данном случае лишний раз подтверждало старую истину что для одних хорошо, то другим нож острый — захват отелей переполнил и без того уж готовую перелиться через край чашу терпения, а проще говоря, вконец встревожил тех, кого принято называть сильными мира сего. Многие из них, всерьез опасаясь, что Пиренейский полуостров канет на дно вместе с ними и всем их достоянием, вослед за ордой туристов поспешно покинули отчизну, из чего не следует, разумеется, будто они чувствовали себя в ней чужестранцами: просто-напросто разные есть степени и ступени принадлежности к этой самой отчизне — хоть в возвышенном, хоть в прозаически-административном смысле этого понятия. Тому в истории мы находим множество примеров.