Жозе Сарамаго - Каменный плот

У первого же шлагбаума их хотели было завернуть на Кастро-Маринь, но Жозе Анайсо с жаром запротестовал, ссылаясь на важнейшее и неотложное дело в Силвесе — он специально сказал «в Силвесе», дабы не навлечь на себя подозрений: Вы бы нас ещё проселочной дорогой пустили! — на что командир блокпоста, на которого мирный вид трех пассажиров и слегка почтенная изношенность Парагнедых произвели благоприятное впечатление, ответил: Оно и лучше было бы, если не хотите нарваться на неприятности. Но, господин лейтенант, в подобной ситуации, когда страна катится черт знает куда согласимся, что это выражение на редкость уместно здесь — стоит ли придавать такое значение тому, что кто-то самочинно занял сколько-то там гостиниц, не революция же это, в самом-то деле, чтобы устраивать такой переполох и объявлять в стране всеобщую мобилизацию, а просто народные массы порой теряют терпение, только и всего, и вся эта тирада принадлежит Жоакину Сассе, проявившему такое поразительное отсутствие дипломатического такта, что если бы лейтенант, уже давший отмашку, не придерживался принципа «первое слово дороже второго», пришлось бы все-таки нашим путникам пилить в Кастро-Маринь. Дерзость все же не осталась без отповеди, по-военному суровой: Армия выполняет здесь свой долг, представьте, вот мы бы сказали, что нам в казармах неуютно, да вломились бы в «Шератон» или «Ритц», и сильно, должно быть, был сбит с толку этот лейтенант, если снизошел до дискуссии со штатским. Святая правда, господин лейтенант, не обращайте на него внимания, он у нас такой — вечно ляпнет, не подумавши, сколько раз я ему твердил. Значит, мало, пора бы уж сначала думать, потом говорить, не маленький, ответил лейтенант, самим тоном этого высказывания кладя конец беседе и отошел от машины, показав жестом — можете следовать! — и счастье, что он не услышал ответной реплики Жоакина Сассы, иначе кончилось бы дело тюрьмой.

Их задерживали ещё несколько раз, республиканская гвардия была ещё менее приветлива, чем армия, а потому приходилось трястись по проселочным грунтовым дорогам, прежде чем сумели выбраться вновь на автостраду. Жоакин Сасса дулся — и было отчего: Лейтенанту этому по службе положено мораль читать, а тебе вот вовсе необязательно было встревать и говорить, что я всегда ляпну, не подумавши. Ну, извини, я ведь просто хотел поскорее от него отделаться, ты вздумал с ним шутить, а это ошибка непростительная, с властью даже самые остроумные шутки — плохи, либо она их не понимает, и тогда зря, значит, ты старался, либо понимает, и тогда придется тебе совсем скверно. В этом месте Педро Орсе попросил, чтобы ему помедленней растолковали, в чем предмет спора, и волей-неволей пришлось несколько снизить тон, да ещё несколько раз повторить одно и то же, так что разбор того, из-за чего весь сыр-бор, ясно показал, что происходящее значения не заслуживает, и когда Педро Орсе вник в суть инцидента, тот был уже исчерпан.

Когда миновали развилку Боликейме, Жозе Анайсо, пользуясь тем, что шоссе было пустынно, вдруг, никому ничего не говоря, съехал на обочину и погнал Парагнедых через поле напрямик, срезая дорогу. Куда тебя несет?! завопил Жоакин Сасса. Если так и будем торчать перед каждым постом, никогда не доберемся до отеля, а ведь интересно взглянуть, что же там происходит, разве нет? — отрывисто, потому что его подбрасывало на кочках и выбоинах, отвечал, отчаянно крутя руль, Жозе Анайсо. Педро Орсе на заднем сидении безжалостно мотало и швыряло из стороны в сторону, и Жоакин Сасса, захохотав, прерывающимся от толчков голосом одобрил: Верно, верно, хорошо придумал. К счастью, метров через триста обнаружилась скрытая за рощицей фиговых пальм и поваленной стеной мощеная дорога, а вернее сказать — мощи дороги. Теперь они выбрались на оперативный простор и со всеми предосторожностями стали подкрадываться к Албуфейре, стараясь держаться в низинах, но все равно выдавая себя клубами пыли из-под колес, никудышный из Парагнедых получился разведчик, а авангард — и подавно, но полиция осталась далеко позади, она сторожит развилки и перекрестки, оседлала, выражаясь военным языком, оживленные магистрали, у неё самая страда на автостраде, ей важно перекрыть основные коммуникационные узлы, а на прочее никаким силам правопорядка, сколько бы их ни было, сил не хватит: в этой провинции гостиниц — как, извините за сравнение, рожковых деревьев. По правде говоря, тем, у кого пункт назначения — город Лиссабон, вовсе незачем околачиваться в этих объятых смутой местах, однако нам желательно удостовериться в истинности сообщений прессы, много раз случалось убеждаться, что наплели нам не с три, а с тридцать три короба, и размах событий вовсе не таков, каким тщатся нам его представить — ну, может, были единичные, отдельные случаи, один-два, а все эти посты и шлагбаумы суть практическое воплощение мудрой предусмотрительности, ибо если беспорядкам помешать, то потом и вмешиваться не придется. Однако власти уже замешкались. Через редколесье, тревожа тяжелыми шагами красную землю, идут мужчины и женщины с мешками, котомками, узлами за спиной, с детьми на руках и с твердым представлением о том, что именно так полагается резервировать номер в отеле — главное, забросить туда эти убогие пожитки и вселиться самому с женой и детьми, а потом уж, если все пойдет хорошо, выписать всю прочую родню, перевезти кровать, стол, сундук, благо иной обстановки не нажили, никому и в голову не придет, что стол с кроватью и в гостинице найдутся, а сундук с успехом можно заменить платяным шкафом.