Игорь Ушаков - Семейная сага

поблагодарили и сказали, что они внимательно рассмотрят кандидатуру Павла Макарова.

Когда я сообщила об этом Кате, она, по-моему, была на седьмом небе от счастья. Она только попросила, чтобы ни я, ни Витя не говорили Павлу, как все получилось, сказав:

— Ты же знаешь, что у Павла и так комплекс неполноценности: он и учился с трудом, и направили его чёрти-куда и работа не ахти какая. Пусть он думает, что его выбрали наверху за его личные качества, а не по рекомендации Виктора. Даже лучше сказать ему, что мне удалось устроить ему протекцию через генерала Удальцова, которого я случайно встретила на улице и разговорилась.

Ну, если Кате так удобнее, пусть так и будет. Я, конечно, пообещала молчать о том, что знаю, и передать ее просьбу Вите.

Михаил. 1951, 5 июля

Катерина попросила развод. Может, это и к лучшему.

Пора кончать с этой неопределенностью. Придется налаживать жизнь заново. Кругом, конечно, много добрых и милых женщин, но все это не то… Часто вспоминаю Наташу с ее искренним чувством, с ее дикой, но при этом какой-то невинной страстью. Иногда с грустью вспоминаю Катюшу Буслаеву… Ведь и с ней было бы хорошо, уютно и спокойно. Может, моя братская к ней нежность переросла бы потом во что-то большее.

А пока ясно только одно: жизнь поломана. Что будет дальше? Однако, как у нас говорит начальник кафедры:

"Лучше ужасный конец, чем ужас без конца".

Когда подступают недуги

И край ощущаешь спиною. Тогда начинаем друг друга Мы мерою мерить иною.

Вся жизнь, как известная пьеса,

Где роли расписаны гладко…

Но скоро контракт — в неизвестность…

Ведь пьеса у нас… одноактная!..

Катерина. 1951, 20 июля

Павла перевели в Москву! Я рассказала ему, как мне

удалось все организовать. Пришлось соврать, но пусть лучше будет благодарен мне, может эти как-то укрепит наши отношения, которые начали незаметно разрушаться.

Я ему наплела с семь коробов:

— Помнишь в Чимитке был генерал Удальцов? Я как-то случайно встретила его около "генеральского" дома, где живет Юрии Буслаев. Он, оказывается, живет в том же доме, представляешь? Ходила навестить Юрия в день рождения Кати: ты же знаешь, что он отмечает не день ее смерти, а день ее рождения. В этом есть свой смысл, правда?

Так вот, встретила я Удальцова и к счастью даже вспомнила его отчество — Георгий Александрович. Мы поздоровались, он, по-моему, мне даже обрадовался. А потом говорит: "Кажется, ваш брат, который отдыхал в одно время с нами в Чимитаквадже, кончал Радиофакультет?" Я поправила, что ты не мой брат, а брат мужа, и спросила его, почему он об этом вспомнил. Он на это мне сказал, что в академии составляют списки для отдела кадров Министерства обороны для формирования какого-то нового КБ. Спросил, хочу ли я, чтобы тебя перевели в Москву: "По старой памяти я для вас легко сделаю эту небольшую любезность". Я с радостью согласилась и даже поцеловала его в щечку.

Видишь, как выгодно не забывать даже случайно встреченных людей!

Только бы Ксения с Виктором не забыли о нашем уговоре! Пусть Павел думает, что это все благодаря мне получилось.

Павел. 1951, 25 июля

Катя смогла устроить так, чтобы меня перевели в Москву. Помог тот самый симпатичный генерал из академии, которого мы встретили в Чимитке в сорок пятом году. Вот и пригодилось Катино умение располагать к себе мужиков: запомнил ее, старый хрен, да еще и просьбу ее выполнил, а ведь прошло с тех пор лет пять!

Работаю я теперь ведущим инженером в ОКБ Генерального Конструктора Заплетина в отделе по разработке наземных радиолокаторов. Сразу же дали жилье: шестнадцатиметровую комнату в трехкомнатной квартире, где живет еще две семьи.

Но самое главное, пожалуй, не это, а то, что мы с Катей поженились. Я чувствовал просто моральные обязательства перед ней: я ведь сломал ее семейную жизнь… Но уж и не знаю, счастлив ли я, правильно ли сделал. Ведь мне уже тридцать два, у Кати взрослый сын, который зовет меня "дядя Павел". Ну, а кто я ему еще? Отношения у нас с ним неважные: ведь Катя из-за меня бросила его отца. Своих детей у меня уже не будет — Кате уж скоро сорок, о каких детях тут думать?

Вроде бы все утряслось наконец, а я опять частенько с тоской вспоминаю Олю. Как было бы хорошо жить с ней, вдали ото всех, на природе… Физического труда я не боюсь, даже люблю: ненавижу сидеть над бумажками, да и голова у меня не так устроена… Жили бы мы с ней. Где? Да хоть в Миргороде! К этому времени у нас бы уже трое-четверо детишек под ногами шныряло…