Игорь Ушаков - Семейная сага

В тот час рассветный, когда мне мерить

Жизнь на мгновенья,

Зачем храбриться и лицемерить —

Для всепрощенья?

Мне недожитого жаль до боли,

До грустной дрожи:

Не страх, не ужас — досада что ли,

Что мало прожил…

И знаю: солнце взойдет — и это

Мой путь на плаху…

И все же жду я те брызги света

Совсем без страха!

Мария. 1954, 23 сентября

Сегодня я написала Михаилу письмо. Я долго думала,

потом выкроила время и пошла к Ларисе, попросила ее сварить мне кофе и не трогать меня какое-то время. Я курила сигарету за сигаретой и писала письмо.

"Дорогой Миша!

Прости, что я уже месяц не отвечаю ни на одно твое письмо. Я много думала, много раз пыталась тебе написать, но все время была в нерешительности, правильно ли я поступаю. Но вот мои колебания окончательно завершились. Я решила покончить со своей прежней жизнью. Я ухожу от своего мужа, даже не к тебе, а просто ухожу. Он хороший и добрый человек, но я его не люблю. Что-то в нем не так. Может, он комплексует, что моложе меня? Может, он чувствует что-то и ревнует меня неизвестно к кому? Он разогнал всех моих прежних друзей: один еврей, другой пижон, третий дурак… Мне это не нравится: я сказала: хорошо, дома они у нас бывать не будут, но я буду общаться со всеми своими друзьями, как и общалась.

Но все это, возможно, попытки объяснить себе самой, что меня в Аркадии не устраивает и даже раздражает. Дело не в этом. Я ухожу. Пойми меня правильно, я не хочу, чтобы мои дети были бы обузой для кого-то, поэтому ты свободен от каких-либо обязательств.

Если хочешь, приезжай. Поговорим серьезно. Я

обещаю быть честной и искренней, какой я себя и считаю.

Мы с тобой достаточно зрелые люди, чтобы все спокойно обсудить и придти к решению, которое будет приемлемо, если и не для всех (это невозможно), то по крайней мере, для нас с тобой.

Мария.

Каунас,23/IX-54".

Михаил. 1954, 27 октября

Сегодня — самый светлый день моей жизни: мы

расписались с Марией!.. Все было сделано быстро: Мария развелась буквально на следующий день после письма мне, даже не дожидаясь какой-либо моей реакции. Ее муж недоумевал, что случилось? Она объяснила, что она просто решила уйти. На вопрос, к кому, она сказала, что это не имеет значения, потому что она просто уходит.

Как только я получил от Марии письмо в прошлом месяце, я тут же позвонил Ларисе и… застал там Марию вместе с детьми — она уже уехала со своей квартиры, бросив все. Когда я спросил ее, почему же она даже не подождала моего звонка или не позвонила сама, он сказала, что для нее вопрос был решенный: во-первых, она надеялась на серьезность моего предложения, а во-вторых, у нее есть родители, которые всегда примут ее с детьми, как бы трудно это не было. Она позвонила им и рассказала про сложившуюся ситуацию. Ее мама плакала в трубку: что же

за такая беспокойная у нее дочь — третий раз выходит замуж,

а ведь всего-то ей тридцать с небольшим!

Мы подали заявление в ЗАГС по месту моей прописки:

мне, как военнослужащему, никаких препон из-за срочности

брака, не ставили: никаких "испытательных сроков",

никакой этой чепухи.

Когда Мария пыталась взять при переезде к Ларисе некоторые свои вещи, Аркадий повел себя не по-мужски: не разрешил ей взять из ее собственной квартиры ни коллекцию книг из серии "Всемирная литература", которую она собирала поштучно в течение многих лет, ни коллекцию картин и икон, которые оставил ей, уходя, ее первый муж…

Единственное, что он ей позволил взять, была детская стенка, но она-то как раз и не была нужна: не везти же ее с собой? Мария подарила ее своей подружке.

Когда я приехал в Каунас, чтобы забрать мою будущую новую семью, я встретился, наконец, с этой "телефонной Незнакомкой" — Ларисой и ее приятным интеллигентным мужем. Лариса с мужем устроили нам шикарный прощальный ужин. Мария сидела с Дашей на руках, Олег сидел с ней рядом. Он уже большой мальчик, ему уже около

12 лет.

Лариса, смеясь, рассказала, что в их небольшом отделе на работе произошел раскол на "тупоконечников" и

"остроконечников", имея в виду две партии, описанных Свифтом в "Путешествиях Гулливера". Одни клеймили Марию за то, что она бросила молодого, но перспективного, поменяв его на старого, но уже кандидата. А другие говорили, что Мария не тот человек, который прельстится лишней сотней, значит, дело серьезное, и никто ей не судья.

Посидели, немножко выпили, совсем мало — чисто символически, потом все вместе поехали на вокзал. Лариса с мужем помогли нам сесть на поезд, и мы поехали в Ригу.