Питер Мейл - Прованс навсегда

Об итальянской кухне я слышал от французов презрительное высказывание: «Кроме макарон, у них ничего не было и нет». Тем не менее толпы темных личностей, самозванцев из-за Альп, проникают к французскому желудку под теми или иными предлогами. Ситуация складывается — зарыдаешь над своим foie gras.

В связи с этой трюфельной историей я вспомнил об Алене, предлагавшем захватить меня на охоту под Мон-Ванту и продемонстрировать свою новую ищейку-свинью. Я позвонил ему и узнал, что сезон выдался тощий из-за летней засухи, а эксперимент со свиньей не удался. Она оказалась совершенно неприспособленной к работе. Кое-что он все же обнаружил, немного, но хорошего качества. Мы договорились встретиться в Апте, где он должен увидеться с кем-то насчет собаки.

Есть в Апте одно кафе, в котором по рыночным дням собираются трюфельники. В ожидании клиентов они отчаянно мухлюют в карты и обмениваются охотничьими байками, рассказывая, как им удалось надуть «одного лоха из Парижа» и всучить ему полтораста граммов чуть ли не чистой грязи. В карманах у них складные весы и древние ножи «Опинель» с деревянной рукояткой, позволяющие при помощи миниатюрных надрезов на грибе определить, не зачернена ли у него лишь поверхность. К кофейному и табачному запахам примешивается в этом кафе земляной, почти гнилостный аромат содержимого потертых и запачканных полотняных мешков, небрежно брошенных на столы. Хозяева мешков потягивают розовое и что-то бормочут, часто понижая голос до шепота.

Поджидая Алена, я наблюдал за двоими такими, скрючившимися над своими стаканами, почти касающимися лбами, и между фразами оглядывавшими помещение. Один из них вдруг вытащил треснувшую шариковую ручку «Бик» и нечто написал на ладони. Сунув ее под нос собеседнику, он тут же плюнул в нее и принялся стирать написанное, уничтожая улику. Что он написал? Новую цену за кило? Комбинацию цифрового замка ближайшего банка?. Или предупреждение: «Осторожно! Очкастый справа вылупился на нас».

Прибыл Ален, встреченный, как и все входившие, внимательными взглядами из-за столиков. По настроению присутствовавших мне казалось, что я собираюсь совершить нечто противозаконное и опасное, а не приобрести безобидный ингредиент омлета.

Заметку «Таймс» я захватил с собой и показал Алену, но он оказался осведомлен куда лучше репортера, узнал о событиях из первых уст, от знакомого из Перигора, где новости вызвали взрыв праведного возмущения в среде честных торговцев трюфелями и мрачные подозрения со стороны их клиентов.

Ален прибыл в Апт с целью начать переговоры о покупке нового трюфельного пса. Владельца он знал, но не основательно, посему дело требовало фундаментального рассмотрения. Запрашиваемая цена составляла внушительную сумму в двадцать тысяч франков, на веру брать ничего нельзя. Следовало провести полевые испытания, проверить обоняние и выносливость собаки, установить ее возраст, выявить возможные сюрпризы.

Я перевел беседу на мини-свинку. Ален пожал плечами и резанул большим пальцем по горлу. Пока что, сказал он, поскольку не хочется связываться с крупной свиньей, единственное возможное решение — собака. Но найти достойную собаку, отвечающую всем требованиям, за которую не жалко и заплатить, не так просто.

Особая порода трюфельной ищейки не выведена, чаще всего я встречал в этом качестве невзрачных невоспитанных дворняг, выглядевших так, будто много поколений назад в число их предков затесался терьер. Ален одно время использовал в качестве трюфельной собаки овчарку. Все зависело от индивидуальных особенностей, чутья и тренировки. Гарантии, что пес, хорошо работавший с одним хозяином, достигнет тех же результатов с другим, никакой. Ален что-то вспомнил и улыбнулся. Есть одна знаменитая история, сказал он. Я наполнил его стакан, и он приступил к рассказу.

Произошло это в Сен-Дидье. Была однажды у одного человека собака, которая; по его словам, находила кучи трюфелей там, где ни одна другая не могла обнаружить ни одного. Зимой другие охотники приносили с холмов горстку-другую, а этот появлялся в кафе с набитым мешком. Чудо-пес был, хозяин не мог на него нарадоваться. Звали этого чемпиона Наполеоном, как же иначе!

Многие хотели бы заполучить такое сокровище, но хозяин, естественно, не желал с ним расставаться. И все же однажды не устоял. Один из охотников выложил на стол четыре briques, [229] Пачки (фр.). сорок тысяч франков. Цена уникальная, и хозяин, мучимый сомнениями, все же уступил собаку.