Лев Сокольников - Прогулки с бесом, или Gott mit uns!

Да и то: вы только ползёте к "демократии", а у нас она давно цветёт! У нас запретов нет: некому запрещать. Хочется кому-то Россию разделить — пробуй, авось, получится. Повторяю: если ты, живя в своём мире, вздумаешь "хвост задрать", то "дорогие соотечественники" в миг прищемят! И настолько крепко, не найдётся "сил духа" ущемление выдержать! А у нас тел нет, мы можем позволить всё, что захотим. Но отсутствие тела — наш минус: нет языка, горла и лёгких, поэтому не можем "предвыборную агитацию" проводить и слабоумным из вас, напрямую, обычным способом "на мозги капать". Остаётся "непрямой контакт", вроде того, коим пользуюсь.

— Воистину сказано "нет ничего тайного…". А кто придумал "писатели — инженеры человеческих душ"?

— Честно — не я. Когда-то у вас была весёлая порнографическая, с уклоном в людоедство, контора с названием "Союз писателей", в её недрах и родилось заблуждение о писателях.

— Почему организацию называешь "весёлая"?

— Ну, как же! Какая нужда была писателям объединяться в какой-то там "союз"? "Объединённый" писатель — уже не писатель: настоящее писательство требует уединения и тишины, ухода в себя, но не союзов. Всякий "союз" — это не всегда сборище неприличных людей, в ваши "союзы" объединяли для взаимного поедания. Склоки, зависть, бесконечные выяснения "кто лучший", кого "явить миру эпохальными трудами", а кого — "погодить". Вне "союзов" не писалось, путные мысли не посещали писателей и композиторов, а у художников краски не держались на полотнах и стекали на пол… "Союзы" создавались по команде "свыше" и всегда "на борьбу против сил зла", а "сил зла" было сверх меры. Хватало. "Союз" из пишущей публики против кого организовали?

— Против "мирового империализма".

— Вот-вот! Пишущие в "союзе" были разными, но общее было одно: от них требовали писать пусть и одинаково, но "целенаправленно". Цели, как в тире, ставил кто-то, а писатели по ним "стреляли": "живо, доходчиво, ярко и талантливо показать громадные усилия "партии во главе с товарищем…" в построении светлого социалистического будущего…". Была и другая "установка": "срывание маски со звериного оскала империализма". Или капитализма. На выбор пишущего. Какая из двух была важнее и милее — и до сего дня не выяснено.

Как только "построили" ублюдочное, но "светлое социалистическое общество", то в верхах поняли, что нужно "менять пластинку". Долго мучились в поисках, но нашли: "социалистическое настоящее" заменили "коммунистическим будущим". И, как прежде — "светлым". Ничего "тёмного", один свет, "яркий и доходчивый". Один минус: "свет в конце тоннеля" ожидался, свойство у всех "светов" такое: они в конце тоннеля появляются… О длине тоннеля речь не идёт, длину не упоминали ни устно, ни письменно: "светлое" ожидалось в будущем. Но каким оно могло быть, как "засиять" — этого и "верха" не представляли, а посему ничего внятного сказать не могли. Но первым и основным условием пребывания в литературном "стаде" было "выполнение социального заказа".

— Правда, что многие начинают писать по "зову желудка"?

— Так начинали многие, но "желудочное" начало, как правило, ни к чему хорошему не приводило. Всё шло "вкривь и вкось" с момента, как только материальные блага сваливались на писателя в количествах больших, чем способен был "переварить". Много общего со случаем, когда на голову настоящего нищего падает миллион и оглушает беднягу вопросом:

— Что с ним делать!? - "товарищ" переедал, и его "литература" тот час умирала.

— Отчего же?

— Причина "гибели" всех пишущих — в нас. Мы покидаем пишущих, когда они начинают душить нас жиром. Не телесным жиром, телесный жир вреда не приносит, речь об ином "жире". Ты, к примеру, жрёшь без меры икру и запиваешь её шампанским. Много икры и не меньше шампанского, а эти продукты за "спасибо" никто не даёт:

— Ценят! На икорку хватает! Талантище я! — вот оно, первое и большое заблуждение! Таланты — только твои, отныне вечные и бесконечные, как Космос! И в центре — ты!

А для нас, хотя мы и бесы, это страшное оскорбление! Получается, что мы, вроде бы как "люди второго сорта"! Каково "квартиранту" такое переносить? Сколько времени смог бы ты пробыть в жарко натопленной комнате, по которой с уверенной и наглой мордой перемещается писательское тело?

— Что происходит с покинутым писателем?

— Ничего страшного в материальном обеспечении. Если он успевает с нашей помощью создать материальную базу, то ему телесный голод не грозит. "Осиротев", он по инерции пытается что-то писать, но всё написанное "не имеет души". Желудок — да, желудок виден в писаниях явно, иногда и другие органы просматриваются, а вот души — не видно. К некоторым из них всё же, не без нашей помощи, приходит прозрение, и они начинают понимать, что от них "ушла какая-то сила", но что именно — понять не могут. Такое непонимание — ужасное и мучительное состояние души: не понимать, чего лишился.