Лев Сокольников - Прогулки с бесом, или Gott mit uns!

И главный дар: хотя бы раз задумывался о том, почему улёгся головою в сторону взрыва? Почему не ногами и задницей к месту падения бомбы? Почему не подставил тощий зад на встречу со взрывной волной!?

— Прости! Понял! Взрывная волна завернула бы подол пальто и сорвала с меня? И чтобы получил?

— Вот именно… А получил бы ты хорошую "баротравму".

— Кто надоумил так улечься?

— Не знаю…

— Бесёночек, не скромничай! Твои старания меня сохранили?

— Применим "умолчание".

— Сны, сны…Что мне сны, если их не всегда могу истолковать!?

— Так это всё от лени! И вот это: "а кому это нужно!?" Выбрось "кому это нужно" — и всё пойдёт по-другому!

— А кому это… Извини.

— А способность знать о предстоящем событии за секунды до его начала? Они чего-нибудь стоят сегодня? Кто таким даром снабдил на многие годы? Ваш, родной авиатор! Получить набор редких "благ" всего в одной бомбе и быть недовольным — слов нет от возмущения!

— Что толку в таком даре? Что могу предпринять за секунды? Вот если бы за год до событий приходили ясные и понятные сигналы о них!

— И что? Ты и тогда бы пальцем не пошевелил! У тебя нет причин обижаться на советского штурмана! Если бы штурман малость не ошибся, то он бы совершил полезное дело ещё и потому, что по всем правилам последующей советской жизни, ты не имел права жить "в самой прекрасной стране мира"! Был сыном коллаборациониста? Был! Если бы бомбометатели не ошиблись, то вся твоя последующая порнография с названием "жизнь", могла бы прекратиться понятным объяснением: "погиб в войну". Умереть от родной советской бомбы — вполне нормальное явление, но от простуды — фантастика на границе с глупостью! — бил по остаткам патриотизма бес.

Штурмана советского бомбардировщика, что трепанул меня, прошу не "держать зла в сердце": если бы он не промахнулся тогда, то сегодня я бы не возводил на него напраслину. Не "клеветал" бы.

Место, где меня пытались лишить жизни "без злого умысла" родные авиаторы, находилось совсем недалеко от южной часовни с единственным осветительным трансформатором на для "лампочек Ильича" на весь монастырь.

А тогда взрывная волна сделала две работы одновремённо: подняла меня на небольшую высоту и уложила на место, откуда и подняла. Может, чуть и отнесла в сторону. Попутно сдунула с будки-часовни пыль и кирпичную крошку, что образовалась за сотню лет от распавшихся кирпичей и припорошила спасительное пальто с "верхом" из сукна от немецкой шинели. После мать удивлялась:

— Где ты набрался пыли!? Где тебя носило!? — о том, что в памятную ночь была встреча, после которой мог никогда более не увидеть родню и не давать ей повода задавать пустые вопросы — об этом не обмолвился ни словом.

Почему ни с кем не поделился "радостью" от трёпки родной бомбой? А кому было интересно слушать? Да врёт он! Если бы близко упала, то чтобы от него осталось? Да и что может быть интересного в том, что бомба не накрыла его? Вот если бы она в тебя точно угодила — да, это интересно, об этом говорили бы все:

— У того, кто на немцев работал, советской бомбой малого разнесло! И хоронить нечего было… — но недолго бы судачили. А так — ничего особенного, обычное явление военного времени. В паре с трансформаторной будкой, переделанной из старой часовни, советскую бомбу неизвестного веса выдержал достойно! С честью!

Логика войны: если не накрыла немецкая бомба, то почему немецкую работу должна доделывать родная и советская!?

Когда пыль и кирпичная мелочь прекратили сыпаться, и спасать главную часть тела — голову, больше не было нужды, в ту же секунду резво вскочил на ноги, и не менее резво, заработал ими прочь от страшного места! Не удивительно: тогда ещё не знал, что бомбы дважды в одно место не ложатся. Не знал, что и пули никогда не входят в одно и то же отверстие дважды. О поведении осколков от бомб ничего не было известно. В сукне пальто уже была аккуратно заштопанная дырка от пули, возможно, что только поэтому родная бомба и упала рядом? В самом-то деле, законы войны нужно соблюдать!

Повторяю, ночь была яркая, освещения не требовалось, и маршрутом бега я выбрал дорогу вдоль западной стены: до келий в том месте огонь ещё не добрался, и там было темнее, чем в месте разгула огня. Соображал: "похоже, что на меня началась охота!? Нужно прятаться в темноту, тогда те, что в небе, не увидят меня и не добьют второй бомбой!"

Куда бежал? На встречу с другой бомбой? Дурачок, они все одинаковы, и все они делаются с одним назначением: убить тебя! Странно, но во время бега без смысла и цели, вспомнились слова патефонной пластинки: "Ямщик, не гони лошадей…" — спасибо патефону, что совсем короткое время радовал пластинкой с музыкой и словами в ней! Спасибо тебе, патефон за остановку! Если бы не ты — куда бы убежал?