Лев Сокольников - Прогулки с бесом, или Gott mit uns!

Предупреждение всякому, кто надумает через поддувало действующей, рабочей плиты, звать потерявшегося человека… или покинувшего вас:

а) совершающий магический ритуал должен быть невинным ребёнком мужского пола не старше десяти лет и никогда не состоявший "членом всесоюзной пионерской организации им. Владимира Ильича Ленина".

Основное требование для вызывателя духов: не состоять в какой-либо политической организации, быть свободным. Духи не любят и не входят в общение с теми, кто связан "партЕйной" дисциплиной: любая наша зависимость нейтрализует, сводят на "ноль" возможности и силу любой магии.

Много позже узнал название тому, чем занимался: "энвольтование".

б) призывы следует совершать только через рабочую печь. Или плиту. Совершать вызовы через трубы печей сгоревших изб — пустое занятие. Непригодны и вентиляционные отверстия в кухнях панельных домов.

Удивительное явление: почему бы подробно не расспросить отца о его работе на оккупантов? День за днём? Всё, что сохранила память? Что он делал, в чём заключалась враждебная деятельность против "страны советов"?

— Да какая это работа? Фонари хвостовые таскал и всё другое, что делал до войны и на советском транспорте. Что может измениться в работе на железной дороге? Дорога ещё долго будет только дорогой. Техника изменилась, но сама дорога — нет. Вагоны-то прежние, на колёсах… Грузы были другие и хозяева новые, а так — всё, как и прежде.

— С "народными мстителями" доводилось встречаться?

— Было! Как-то иду на службу, осень была, и перед станцией встречает личность в телогрейке. Понял по экипировке, что я работник на немцев. Показывает кусок угля и говорит:

— В паровозный тендер подбрось! — не просит, требует…

— А как такое сделать? Забраться в кабину паровозников? И они не спросят "чего забыл"? Не допросят, не хуже немцев? Что тогда? Пуля? А у меня трое гавриков, и все малые. А если подброшу "уголёк" в тендер, то, что потом?

…потом, на ходу состава, на вид нормальный кусок угля попадает в топку локомотива и взрывается. Трубы котла под давлением пара, им много не нужно, они рвутся, и котёл разносит локомотив на составные части! Бригада, как правило, при взрывах котла в живых не остаётся… А чего их жалеть? Предатели, прислужники проклятые!

Второй вариант: подбрасываю "уголёк" в другой паровоз, а сам не еду с этим составом? А на паровозах свои работают, такие же "предатели", как и я. Как их убивать, когда живём-то рядом. У соседа-машиниста двое ребят… И как скоро немцы меня найдут? И сколько затратят времени, чтобы разобраться во всём, а разобравшись — шлёпнуть? — что ответил "народный мститель" отцу — не знаю.

Через беса отец шлёт сигнал из своего далека:

— Скорее всего, это был провокатор от немцев: уж очень свободно разгуливал около станции! Бесстрашно так…

— Но мог быть и "народным мстителем". Как теперь узнать?

Глава 92.

Второе Рождество.

Чем памятен второй оккупационный декабрь? Обитатели монастыря помнили, каким фейерверком встречали немцы католическое Рождество в прошлом году, и пугаться повторно не собирались.

Война тем и хороша, что она разнообразна: в одну из ночей за пару дней до Рождества, или менее того, был произведён не особенно жестокий налёт советской авиации на станцию. Для самой станции налёт был сильным, но поскольку до монастыря долетали только звуки взрывов, то и налёт можно было отнести к категории "терпимых". Обитатели обители довольно равнодушно отнеслись к налёту советской авиации:

— До нас не долетят! Повторения прошлогодних страхов не будет, учёные! — к тому времени масса монастырцев превратилась в экспертов и больших знатоков в вопросах налётов авиации, и перепутать чужое торжество с примитивной бомбёжкой никак не могли.

Странно как-то Рождество началось, рановато и с большим заревом над станцией! Настолько большим и хорошим заревом, что лица монастырцев, высыпавших на улицы для выражения чувств, были хорошо видны.

Люто бомбят станцию, и отца нет третьи сутки! Что думать, чего ждать?

До предела тревожное состояние души мать обозначала двумя словами: "предаться земле". "Предавание земле" — часть христианского обряда погребения, после которого всякие "воскресения" невозможны. Короткое выражение и точное определение "конца всему"! Ничего лишнего! Но у этого выражения был ещё более короткий смысл: "умерла". "Предалась земле" звучит как-то даже изящно, красиво и понятно, не так грубо и пугающе, как "умерла". Но был и "минус": нужно было знать смысл слов "предалась земле", вникать, думать, а над "умерла" задумываться не нужно: всё и так понятно.