Лев Сокольников - Саркофаг

У коллеги был выход: попросить кого-либо из шоферов помочь с ремонтом двигателя. Но в киношном двигателе, пусть в маленьком и хилом, были свои особенности, и о них нужно было знать.

Вот он, второй миг "взлёта"! Вот он, момент, когда мог сыграть роль "отрицательного героя" не пошевелив и пальцем! Редкая "роль": в ней вообще ничего делать не нужно! Всё само сделается: коллега сам "сунет голову в петлю", когда доложит майору, что обещанный "ссыльным" военнослужащим фильм не будет продемонстрирован "по техническим причинам". Что будет далее? Для "брата-киномеханика" — уже ничего: у замполита иных решений, как "выгнать к чёртовой матери", не бывает! Вот он, "контингент": один в "летаргии" по неизвестной причине три дня трупом валялся, другой укололся сверх нормы и стрельбу по сослуживцам открыл, третий в своей работе не разбирается…"

И что тогда!? тогда…тогда опять тебя позовут!? Нет, не позовут, в армии никто и никого не "зовёт", в советской армии, пусть и стройбатовской, приказывают… А если позовут…

…снова в денщики к "господину" майору? Не-е-т, увольте, "товарищ" майор, "от добра — добра не ищут"! Я сейчас — уважаемый специалист, от меня зависит количество сваленных кубометров тайги… но и меня могут заменить, если в порученном деле окажусь слабаком.

Во многих фильмах, что видел сам и показывал другим, мысли, что совсем на краткий миг родились тогда в сознании, определялись как "мерзкие и недостойные порядочного человека". Хочешь уступить своим мыслям? Для этого нужно совсем немного: отойди от всего в сторону и пусть проблемы коллеги тебя не волнуют! Но ты ел хлеб в его доме и пил "бражку"! как можно!?

— Так! Вот что: доставай из чемодана весь набор инструментов, а я поищу керосину и посуду. Займёмся "операцией". Время есть. Будешь "ассистировать".

— Как прикажете, "профессор"! Всё сделаю! — ах, как приятно слышать такое! Пусть и с иронией сказано "профессор", пусть, но теперь тем более должен дать "жизнь" техническому устройству с названием "одноцилиндровый двигатель внутреннего сгорания".

"Установление диагноза", разборка и "лечение" двигателя длились два часа. В это время "заместитель командира батальона по политической части" был в полном неведении о "техническом обеспечении культурно-политического мероприятия": техника не была сферой его деятельности.

После окончания ремонта и пробного пуска сказал коллеге:

— Как вернёшься на базу, доложи майору, что двигателю нужен основательный ремонт, далее движок работать не сможет. Этот сеанс отработает — и всё! Мудак ты, конечно, порядочный: почему не следил за маслом в картере двигателя!? Почему дал расплавиться подшипнику!? — коллега был старше меня, но выговор выслушал без возражений.

Испытал гордость, когда техника после "реанимации" бодро заработала и выдала нужные вольты для демонстрации фильма? Немного. Чем гордиться? Разве это "подвиг": разобрать двигатель в один цилиндр и поставить на место расплавившегося подшипника нижней головки шатуна алюминиевую пластину? Потому, что ничего иного под рукой не оказалось?

"Товарищ майор", а наша "техническая епархия" кое-что может! Мелочь этот движок, но сладкая мелочь!" — и волновался весь сеанс за свою работу — "Господин майор, я сделал это в твою честь, и ещё потому, что ты в меня поверил" — думал в адрес моего "технического" командира. Пожалуй, я был единственным солдатом в нашей бригаде мысленно деливший советских офицеров пятьдесят пятого года на "господ" и "товарищей". Деление тянулось с войны: вот она, тайная, "вражеская оккупационная отрыжка"! Сегодня думаю: если бы сдуру тогда назвал полным голосом "зампотеха" батальона "господин майор", то понял бы он меня? Не принял за насмешку? не оскорбился? Не стал бы раздувать губы и пояснять, что "в советской армии нет "господ"?

Вспомнился начальник отдела культуры, что отправил в первый рейс по деревням дальнего, "забытого Богом и людьми" района Южного Урала с аппаратурой далеко "не первой свежести". В какой раз говорить тебе "спасибо", начальник? Всё же мудрый ты был мужик! Где бы я ещё так смело, и решительно научился обращаться с техникой? Знал, знал ты что-то такое, великое и сокрытое, о чём я, "желторотый", тогда и не догадывался!

"Операция" по "возврату к жизни" двигателя проводилась на улице. Новый ротный, что был назначен после "нехая", тоже в чине капитана, только один раз подошёл к "операционному столу", посмотрел на мои действия с "больным" и спросил:

— Получится?

— Получится! — как ещё я должен был отвечать своему командиру?