Лев Сокольников - Саркофаг

Смысл военной службы в стройбате был прост: занимайся тем, что у тебя хорошо получается. Если не нужен в батальоне гражданской специальностью — батальон заставит тебя выполнять ту работу, коя ему нужна на данное время.

А на данный момент ему нужны грузчики. Брёвна вручную на лесовозы вкатывать. Простая работа, но "сплачивающая людей в здоровый коллектив". Имитировать усилия при ручной погрузке брёвен ещё никому и никогда не удавалось: разоблачат на третьем бревне. Иногда — на первом.

Не могу сказать уверенно, кто и когда установил, что разозлившиеся солдаты, будь они настоящие, или "строительные", рьяно работают "взведёнными". Удивительное явление, испытанное лично: пять-шесть человек с помощью взаимного оскорбления матом, по направляющим "покатам" забрасывают шестиметровое сырое бревно наверх полностью

гружёной машины! Без крика и мата такое бревно, как норма, поддаётся отделению солдат. Вот она, сила "русской ненорМАТивной лексики"! При погрузке очередного толстого бревна, кто-нибудь, кто знал лагерные законы не понаслышке, шутливо орал:

— "Законники", под комель! — это значит, что под самую толстую часть бревна должны становиться "воры в законе".

И до сего дня понять не могу: как после опалы у майора-замполита попал к майору-"технарю"? Майор занимался отслеживанием "родословных" военнослужащих и выбирал на работу в "техническую" команду специалистов? тех, кто ему был нужен?

Итак: ротный "Нехай" орал на подчинённых после работы на погрузке; майор, ведавший техникой в батальоне ни на кого не орал и срывов работы по его вине не было. Майор-замполит суетился "с политико-воспитательной работой" в батальоне и только командир батальона, непонятно для чего был нужен. За три года службы видел его один раз…при неприятных для меня обстоятельствах.

Как-то однажды в нашу, "ссыльную" половину батальона, явился замполит с "культурным десантом": кино привез! Узнал меня, "опального" и поинтересовался "делами":

— Благодарю за внимание, товарищ майор! Всё отлично — далее не распространялся.

После падения наркомана, что "поливал" из "пулемёта-пистолета Шпагина" военный народ батальона с крыши штаба, его место занял товарищ, из дома которого начал дорогу на службу. Чем занимался коллега в батальоне всё время от начала службы — не знал, не интересовался. Не было у нас телефонов, не было и пустых лицемерных разговоров о том, "как живёшь и что нового". Не испытывал к нему интереса и дружеских чувств.

Вечерами электроэнергию в казармы подавали на короткое время от "дизеля". На время, необходимое для посещения столовой, возвращение в казарму, совершения обряда "вечерней проверки" и

— Отбой! — ещё какое-то время "дизель" стучал, потом казарменные "лампочки Ильича" желтели и "умирали". Отдыхайте, товарищи, завтра вас ждут новые трудовые свершения во благо отчизны…"

военнослужащие!

Майоров "десант" прибыл белым днём, летняя архангельская ночь наступала поздно, но могла и вообще не наступить, поэтому "дизель" для единственного сеанса никто не собирался запускать. Ещё чего! Для этой цели, уважаемые киношники, у вас должен быть свой, автономный источник электроэнергии. Что дороже: "гонять" дизель в шесть цилиндров, или ваш киношный движок в один цилиндр и мощностью в "три лошади" — майор понимал, что приказать технарям запустить дизель он не может.

"Услаждать" фильмом "ссыльных" должен был упомянутый коллега. "Просветительская" экспедиция во главе с замполитом прибыла к "ссыльным" в первой половине дня, и только после обеда коллега признался:

— Движок неисправный, "застучал"… Всё, я пропал! Что майору сказать? — на "гражданке" коллега работал киномехаником в районном доме культуры, в "автономном плавании" по деревням и сёлам района не ходил, а посему и не знал, с какой стороны подходить к "четырёхтактному одноцилиндровому двигателю внутреннего сгорания модели…" и что с ним делать. Установить "диагноз" "заболевшему" двигателю а затем "излечить" его — такой "подвиг" коллеге был "не по зубам" и впереди маячила ужасная сцена признания в технической неосведомлённости в "одноцилиндровых четырёхтактных двигателях внутреннего сгорания" с последующей отправкой на делянку сучкорубом. По комплекции коллега был хилым, поэтому "карьера" сучкоруба в тайге была бы для него смертельной.

— Что же ты, мудила грешный, столько времени молчал!? — в самом деле, почему бы не сказать о беде сразу по прибытии? Ждал чуда? В технике чудес не бывает, неисправные движки сами не восстанавливаются…