Алекс Гарленд - Пляж

Этьен встал, всем своим видом показывая, что собирается плыть обратно:

— Я должен возвращаться к своей бригаде. Я лишь хотел извиниться и знать, что мы снова стали друзьями, и…

Я взял его за локоть и потянул, чтобы он сел.

— Господи! Да что это с тобой?

— Ничего, Ричард, я просто хотел извиниться! А теперь я должен вернуться…

— Этьен, перестань! Ты ведешь себя, как будто я из чертового гестапо!

Он замолчал.

— Ну что же ты? — заорал я. — В чем дело?

Он по-прежнему не отвечал, но вид у него был крайне обеспокоенным.

— Ну скажи что-нибудь!

Голос у Этьена появился примерно полминуты спустя:

— Ричард, я хотел поговорить с тобой, но… Я не знаю…

— Чего ты не знаешь?

Он глубоко вздохнул:

— Я не знаю… не опасно ли это.

— Не опасно ли?

— Я… Я понимаю, что Сэл мною недовольна.

Я обхватил голову руками:

— Боже, — пробормотал я. — Ты принимаешь меня за гестаповца.

— Я думаю, что ты… выполняешь поручения. Поручения Сэл. Все знают…

— Все знают?..

— Сегодня ты искал Карла…

— И что же все знают?

— Где Карл, Ричард? Ты поймал его?

Я закрыл глаза, чтобы сдержать тошноту.

— Он уже мертвый?

Все знали, что я выполняю поручения Сэл. Все обсуждали это. Просто не говорили об этом при мне.

Этьен, наверное, продолжал спрашивать, что я сделал с Карлом, но не буду утверждать, потому что я не слушал его. Голову переполняло множество мыслей. Я вспомнил, как смотрела на меня Кэсси, когда я дал Багзу возможность поскользнуться в собственном дерьме. Вспомнил дружное молчание, которое разражалось в лагере подобно азиатской грозе, Жана, нервно просившего меня о «свидании»; вспомнил о том, что никто не упоминал о выстрелах. Вспомнил покинутого всеми и умиравшего в оккупированной смертью палатке Христо, похороны Стена, о которых к вечеру все уже забыли, брошенного на пляже Карла.

И вдруг оказалось, что он на пляже не брошен. Его намеренно избегали, чтобы не стеснять меня — не лишать меня возможности выполнять поручения Сэл.

Одному Богу известно, как Этьен провел эти несколько недель после отравления кальмаром. Я не мог представить себя на его месте и понять, как он оценивал происходившее вокруг него. Не мог, хоть и пытался это сделать. Лучше всего я проник в его чувства, когда мы сидели с ним в пустой бухте, а с тех пор мы больше не были с ним так близки.

В конечном счете у меня сохранилось лишь одно надежное свидетельство его переживаний. Та самая сцена, когда я гнался за Карлом по расчищенной площадке. Тот момент, когда Франсуаза ушла от него, отстраняясь от него, как от изгоя, и не обращая внимания на его протянутые к ней руки. Я много бы отдал, чтобы узнать, что она сказала ему потом. Но, очевидно, он понял, что после того, как уберут Карла, может наступить его очередь.

— Этьен, — сказал я, слыша свой голос как бы издалека, — ты хочешь домой?

Он долго медлил с ответом:

— Ты имеешь в виду… лагерь?

— Я имею в виду дом.

— Не лагерь?

— Нет, не лагерь.

— Не…

— Хочешь покинуть пляж? Ты с Франсуазой — во Францию, я — в Англию…

Я повернулся, чтобы посмотреть на него, и у меня тут же начался новый приступ тошноты. На его лице застыло плохо скрываемое выражение надежды.

— Порядок, — пробормотал я и протянул руку, чтобы похлопать его по плечу и тем самым подбодрить. Но как только я пошевелил рукой, он отпрянул.

— Не волнуйся, — сказал я. — Мы отправимся сегодня вечером.

Я оказался круглым дураком. Я одурачил самого себя. Когда у меня в голове появилась идея покинуть пляж, вместе с ней возникла еще одна идея. Наверное, со всем будет покончено именно таким образом. Не в результате нападения вьетконговцев — охранников полей и панической эвакуации из лагеря, а просто по причине обычной демобилизации. Ведь именно так закончился Вьетнам для большинства американских солдат. Для большинства. Статистика была на моей стороне: я играю по правилам мистера Дака и без труда выберусь отсюда… Я не мог додуматься до большей глупости, но что поделаешь — такими были в тот момент мои мысли. Голова была полна скоропалительных решений и планов. Меня переполнял чертов оптимизм, возникший от отчаяния.

Меня не заботила практическая сторона вопроса об отплытии. Все было бы гораздо легче, если бы Карл не исчез с лодкой, но у нас еще оставался плот. Если не окажется и плота, отправимся вплавь. Мы были в лучшей форме, чем раньше, и я не сомневался, что нам снова удастся наш морской заплыв. Раз вопрос транспортных средств решался, надо было подумать только про еду и воду. Что касается воды, то можно было бы взять бутылки с водой, а ловля рыбы — наша специальность. В общем, практическая сторона дела решалась на ходу. Меня занимали более серьезные вопросы — кого мы возьмем с собой.