Валерий Казаков - Асфальт и тени [Рассказы, повесть]

Если хочешь докричаться до человека, говори тише. В тишине живет смысл, сила и любовь, но мы это, как правило, забываем и с пол-оборота переходим на повышенные тона.

Телефонная трубка до сих пор не может прийти в себя от того, что мы в нее накричали сегодня ночью.

Одичал среди людей от дефицита одиночества. Долгие годы я мечтал о маленькой избушке в осенней тайге, где только я и дождь, да рыжая беззвучная метель осыпающихся с лиственниц иглиц.

Долгие годы что-то меня не пускает в эту вожделенную осень. Но я настырный, я прорвусь… Потом бы только не каяться.

У измены два вкуса — горький и сладкий, только достаются они разным людям, поэтому одному хорошо — другому плохо. Жаль, что нельзя изменить самому себе.

Послушайте ветер, как по-разному он ведет свои монологи, сколько в них звуков, музыки, звериного рыка, птичьего свиста, сколько силы, боли, радости и леденящего кровь страха.

Послушайте ветер, он многое расскажет о вас.

Самым кровавым словом, произнесенным человечеством перед лицом Бога, без сомнения является слово «свобода». Ради нее над миром пронеслись все войны и революции. Всегда и везде свобода выступала оправданием всех наших бед. Так было в древние времена, так и нынче. Войны и беды еще не окончены, ибо рамки свободы безграничны, как безбрежно море самообмана и наших иллюзий.

Как часто люди живут в придуманном мире! Стоит фантазиям или заблуждениям одного совпасть с настроением окружающих, как они заражаются ими и по прошествии определенного времени начинают считать их собственным достижением. Так из ошибок и заблуждений одних вырастают убеждения и вера других. Заблуждение идет на смену заблуждению, истина остается невостребованной, ее никто и не ищет. Искать труднее, чем заблуждаться. Возможно, только в последние мгновения жизни мы прозреваем, и нам дается право увидеть истину, но сказать об этом миру мы уже не успеем.

Дважды в течение одного века у России были разрушены главные скрепы государственности и морали — сословия. Они складывались десятилетиями и веками, цементировались жесткой конкуренцией и кровью. Сословное деление в различных формах сохранил, кроме нас, весь мир. Сословность, как условно-практическое деление общества, — одно из величайших достижений нашей цивилизации.

Сегодня в муках рождаются новые сословия, и не дай нам Боже вновь увлечься одним из самых красивых проявлений лжи — равенством. Россия этого больше не выдержит.

Вы пробовали долго смотреть в глаза хищной птицы? Пустой, холодный, гипнотизирующий, малоподвижный взгляд, лишенный мысли и эмоций. Глаз мгновенно реагирует на любое движение и тень, команда передается в непропорционально маленький мозг только на те раздражители, которые можно съесть, другие отсеиваются.

В последнее время среди нас все больше и больше людей с птичьими глазами.

«Высокообаятельный человек с природно-ласковым лицом и голосом», как он сам себя часто рекомендовал. Мы — дети любви, независимо от пола и возраста, мы постоянно во что-то или в кого-то влюбляемся. Без любви жить неинтересно, поэтому мы переносим свои чувства на самые, казалось бы, неподходящие предметы и явления. К примеру, на политических лидеров. Их рейтинг — это коэффициент наших к ним симпатий. Выборы — банальный акт признания во влюбленности. По той же вечной схеме происходит и охлаждение к предмету наших чувств. После разочарования остается противный привкус напрасной траты надежд и эмоций. Каждый все это испытал на себе.

Одного человека обмануть очень сложно, но почему же с такой легкостью обманываются целые народы? Ответ, на мой взгляд, до примитива прост — из-за лени.

Человек идентифицирует себя с народом и с поразительной быстротой перекладывает на него ответственность за себя и свою семью, растворяется в нем. Народ же не отождествляет себя с конкретным человеком и не несет перед ним никакой ответственности.

Люди, как правило, знают, что их обманывают, но с поразительной поспешностью смиряются с этим, опасаясь, как бы у них не отняли что-нибудь более существенное.

Налоги и подати, как известно, — форма наших взаимоотношений с государством, но без личного гражданского служения они превращаются в процесс купли-продажи.

На нынешнем рынке хорошее государство стоит очень дорого, поэтому у нас по Сеньке и шапка.