Алла Шильман - Может быть

До захоронки Лизавета добралась быстро. Помогла прекрасная память и хорошие навыки ориентирования на местности. Никаких маньяков она, в отличие от Анны Семеновны, не боялась (сказывалась уверенность обладательницы черного пояса по каратэ), а что до других бандитов – так они, прекрасно зная, чья Лиза дочь, скорее, боялись ее саму. Но на всякий случай она, естественно, взяла с собой оружие. Новую девятимиллиметровую «Бэби»-Beretta ей подарил отец, хотя, правда, и по ее просьбе. Лиза сама выбрала это хотя и изящное на вид, но, в то же время, весьма мощное оружие для самозащиты. Из-за компактности его было довольно легко спрятать на поясе или в потайном кармане школьной сумки, при этом излишнего внимания органов правопорядка можно было даже не опасаться – у подростка (тем более, такого юного на вид) вряд ли кому пришло в голову искать оружие. Да если бы и пришло – Федор легко решал подобные вопросы с местными органами власти.

Вооруженная, она ничего не боялась. При помощи мощного фонаря со специальным, хорошо сфокусированным лучом света (позаимствовала с новой снайперской винтовки из последней партии оружия, закупленной Федором), без труда нашла вход. Бережно установила коробку. Проверила, чтобы был свободный доступ воздуха. На всякий случай осмотрела еще раз. Дети спали, мирно посапывая. Лиза, аккуратно прикрыла схрон специально сделанной крышкой, изнутри – деревянной, а сверху замаскированной под груду камней, поросшей мхом. Для верности сверху прибросала сухими сосновыми ветками, брошенными тут же, неподалеку. Тщательно (насколько позволял узкофокусированный луч фонаря) еще раз осмотрела местность. Удостоверилась, что все нормально, после этого отряхнулась, включила фонарь и, прекрасно ориентируясь в темноте, быстро побежала домой. За детей Лиза не волновалась.

– Ничего, – думала она. – Диких зверей в лесу давно уже нет, а если какая-нибудь бродячая собака почует груз, то она все равно не сможет открыть схрон, слишком сложно для животного. Коробка надежно укрыта от холода. Приток воздуха обеспечен. Уже через несколько часов, рано утром, папа или кто-нибудь из его ребят подъедет, груз заберут и передадут кому нужно.

Младенцы же, то ли не осознав всю трагичность произошедшего с ними, то ли относясь к ним философски, мирно спали, укутанные в детские одеяльца, в старой картонной коробке из-под принтера, о чем любому, кто захотел бы об этом узнать, с радостью сообщили бы веселые красно-голубые буквы на ее боку.

Прошла ночь. Закончился день. На бледном вечернем небе уже зажигалась заря, а коробка все так же продолжала оставаться на прежнем месте. Обессиленные младенцы, уставшие плакать, голодные и несчастные, тихонько лежали в своей импровизированной кровати, дожидаясь решения судьбы. Призрак Чистилища становился все более и более реальным, тем более, что помочь, по большому счету, им было не кому. Анна Семеновна, задержанная «до выяснения обстоятельств», попасть в лес, понятное дело, не могла. Да даже если бы и могла, все равно место «клада» она не знала. Кроме того, она на 100 % была уверена, что эту проблему уже решил Федор. Единственное, о чем она беспокоилась, так это чтобы племянник как можно быстрее организовал пересылку денег дочери. О своей собственной судьбе она не волновалась: сколько ей осталось той судьбы? В лучшем случае, лет десять. Так чего же печалиться? По крайней мере, она искренне верила в то, что, возможно, таким образом она хоть чуть-чуть, но сможет искупить уже в этой жизни часть тех грехов, за которые обязательно придется отвечать позднее.

К сожалению, Анна Семеновна даже не догадывалась, что дети – это была последняя проблема, которая волновала сейчас Федора. Если у него и оставались какие-то проблемы, то решать ему их приходилось теперь на гораздо более высоком уровне, можно сказать, в самых верхах. Вечером, как раз в то самое время, когда Лизавета, оставив коробку в тайнике, бежала по глухой темной тропинке домой, его (увы, но такова жизнь!) застрелили. Поэтому единственное, что мог сделать он для близнецов – это молча наблюдать с небес за тем, как сказывается их судьба. Возможно, он даже попытался привлечь внимание к их проблеме кого-нибудь из Небесной канцелярии, или даже замолвил словечко перед Самим. О том судить не нам – мы, смертные (увы, а может – к счастью) не знаем, что нас ждет на Небесах. Вполне возможно, что он просто забыл о близнецах, ведь слишком сложной и запутанной была его собственная жизнь, и слишком серьезного разбирательства требовала она.