Алла Шильман - Может быть

– Может быть, – ответил мудрый человек.

Через какое-то время началась война. Всех молодых людей селения стали забирать в армию. И только потому, что у его сына сломана нога, его так и не забрали на войну.

К мудрому отцу подходили друзья, соседи со словами:

– Тебе так повезло, твой сын не идет на войну!

– Может быть, – ответил мудрый человек.

Может быть, эту историю кто-то выдумал, желая поразить своим красноречием собравшуюся компанию, а, может, она случилась на самом деле, – неважно. Много лет Анна Семеновна воспринимала ее с одной позиции: как руководство к действию, можно даже сказать, как жизненное кредо.

– Как ты думаешь, – обращаясь к портрету мужа, спросила Анна Семеновна, – что они думают?

Портрет, по своему обыкновению, молчал. Гришка с Катериной, чтобы они не думали по этому поводу (а они, скажем по секрету, ничего хорошего не думали), тоже ничего бедной Анне Семеновне не сказали. Молча выпили предложенную смесь и уснули, смешно повернув маленькие кнопки носиков друг к другу.

Да, детей было жаль. Но еще больше было жаль дочь, которая жила одна в огромной Москве с двумя малолетними детьми, перебиваясь нищенской зарплатой учительницы, которой едва-едва хватало на оплату детского сада, коммунальных услуг и самого простого набора продуктов. А ведь растущим детям требовались витамины, хорошее, полноценное питание, игрушки, книги и еще много-много чего, чего на зарплату учительницы не укупишь. Привыкшая работать с детства, дочь Анны Михайловны всячески подрабатывала – брала репетиторство, по ночам корректировала тексты для одного рекламного агентства, продавала всем желающим косметику через сетевой маркетинг и даже не брезговала разовыми заработками – расклейкой рекламных объявлений, например, или выгулом соседских собак. Но денег все равно катастрофически не хватало. Единственное, что было положительным в этой ситуации – это наличие жилья – в служебной квартире, которую дали ее мужу-военному. Ей разрешили остаться с детьми даже после его гибели в очередной командировке в очередную горячую точку страны. Даже какую-то компенсацию выплатили за потерю кормильца и назначили детям повышенные пособия, которых как раз хватало разве что на самые простые продукты. А ведь детей еще нужно было и одевать, и учить. Да и дочери, еще молодой и вполне привлекательной женщине, нужно было что-то одевать, где-то стричься и как-то пытаться обустроить свою судьбу. И хотя бесконечные «мыльные оперы» на экране телевизора уверяют нас, что свое счастье можно встретить буквально везде – даже на печке, не говоря уж про остановки общественного транспорта, где нужно было расклеивать объявления, в сказки Анна Семеновна давно уже не верила. Каждый раз после получения очередного вознаграждения она отправлялась на почту (при этом обязательно в новое отделение – для конспирации) и привычно заполняла бланк почтового перевода.

Как было не вспомнить Анне Семеновне и про семью сына, уволившегося из Вооруженных сил по состоянию здоровья и теперь скитавшегося по съемным квартирам с женой-медсестрой и вечно больной внучкой Иришкой – тихой и слабенькой, но такой талантливой девочкой, которая умела и петь, и рисовать, и танцевать, и даже стихи пробовала сочинять, только вот денег на развитие всех этих талантов у сына не было. Ему хоть и удалось устроиться начальником охраны в какой-то частной фирме, хоть и платили там довольно прилично, но растущие цены на съемное жилье не оставляли никаких шансов на дополнительные траты. Хорошо, хоть не голодали.

Еще одна головная боль Анны Семеновны состояла в невестке, которую она, в глубине души, не любила. Они обменивались поздравлениями к праздникам, она исправно отсылала ей подарки к Рождеству и Дню рождения, но как мать своего сына Анна Семеновна мечтала совсем о другой снохе.

– Во-первых, – рассуждала она длинными зимними вечерами, просматривая фотографии, она могла бы пойти работать. Молодая, здоровая женщина, а сидит дома и ничего, абсолютно ничего, не делает.

– Нет, забот-то у нее полон рот, – спохватывалась Анна Семеновна. – Целый день надо бегать по массажным кабинетам да косметическим салонам. А платья? У нее их столько, что хватило бы, как минимум, на целый магазин. И зачем столько, да еще неработающей женщине. Перед кем ей крутиться? Перед зеркалом? Или перед чужими мужиками, пока родной муж на работе. Конечно, на хорошую работу ее вряд ли возьмут. Образование, конечно, есть, даже неплохое. Но стаж? Ни одного дня! А с момента получения диплома прошло уже почти десять лет. Раньше, понятно, с работой было туго. В военных частях вообще для женщин выбор работы очень и очень невелик. А что делать? Но теперь-то ведь они живут в большом городе. Ребенок вырос и полнее самостоятелен. Девочке, конечно, нужен уход, но на полставки, в вечернюю-то смену она могла бы устроиться! Деньги, конечно, небольшие, но хотя бы свои собственные тряпки окупила.