Сабир Мартышев - Дурная кровь (редакция 2003 г)

Впереди нас ждал долгий спуск с горы, за которой раскинулась небольшая деревушка Аникино с прилегающими к ней дачными участками. Первым ехал Корень, рядом с ним Бегемот на «Соло», далее Ефим, два «ИЖа» – Стилет и другой, неизвестный байкер, – потом мы с Верой. Назад я не смотрел, было неудобно разворачиваться, да и не хотелось видеть рожу Микки (хоть бы его дурацкую шляпу ветром снесло!). Колонна расстроилась, машин было мало, а дорога позволяла ехать по двое и даже по трое рядом.

Вагнер время от времени курсировал взад-вперед, проверяя, не потеряли ли мы кого по пути. Его езда отличалась изяществом, выдававшим богатый опыт. Он то легко уходил вперед, то плавно, словно на бреющем полете скидывал обороты, внимательно выслушивал реплики байкеров, давал краткие, но дельные указания. Его спортбайк, шелестя шинами, скользил по асфальту, словно силой мысли повинуясь своему хозяину. В какой-то момент я даже позавидовал ему, но тут же одернул свои глупые мысли. Я человек домашний, и петь серенады ветру, чтобы, раскинув однажды мозгами по асфальту, уже не собрать их, не в моем духе. Пусть этим занимаются другие, а я постою в стороне…

– Хе-е-ей! – вдруг выкрикнул Вагнер и, победоносно вскинув правую руку вверх, резко рванул вперед, приглашая остальных последовать его примеру.

Ну вот, только успокоились и опять за свое… Я судорожно вцепился в люльку.

– Эге-гей! – поддержал его парень на «Чезете» сзади и заорал, что есть мочи: –

РАЗОЙДИСЬ!!! ДОРОГУ!!!

Видимо, он хотел прорваться вперед и полететь вслед за лидером, но Веру это лишь раззадорило – она специально не давала ему проходу или, точнее говоря, проезду. Наш «Урал» со зловещим клокотанием набирал скорость. Оживились и другие байкеры: Бегемот потихоньку отрывался от нас, гудели набирающие скорость «ИЖи». Корень с Вагнером на спортбайках уже давно умчались вперед. Я с опаской поглядывал на раму люльки и мотоцикла, в соединении которых что-то начало дребезжать. Господи, лишь бы эта махина не развалилась на части.

А спуск тем временем становился круче.

Наконец, «Чезет», сделав обманный маневр, обошел нас. Мотоциклист в шутку погрозил кулаком Вере, а она ответила ему тем же. Вместе с «Чезетом» вырвался байкер на «Яве», он помахал нам рукой. Все тяжеловесы – мы и гонщики на «Днепрах» – остались сзади, но Вера даже не думала сдаваться. Мик специально висел на хвосте, выдерживая дистанцию.

По встречной полосе промчался «Камаз», обдав всех грязным талым снегом. Байкеры метнулись вправо, и мы вмиг оказались у края шоссе. Колесо люльки ехало, наверное, по самой кромке дороги, и ельник, растущий совсем рядом, беспощадно хлестал меня по голове. Когда одна из веток весьма болезненно царапнула шею, я невольно вскрикнул.

Вера глянула на меня, и резко вильнула вбок по направлению к «Вояжу». Очутившись посредине своей полосы, мотоцикл тряхнуло на одной из выбоин. Он опять набирал скорость и, кажется, начинал взлетать. Дорога все также круто уходила вниз, спуск казался бесконечным.

Я перестал чувствовать неровности дороги, но нет – переднее колесо, как и прежде, шуршало по асфальту. Это я поднимался в небо – люлька отрывалась от земли! Мы медленно заваливались на левый бок.

– Вера!! – не своим голосом крикнул я.

Она тоже заметила крен и, с силой мотнув телом вправо, попыталась выровняться, но грузный мотоцикл упорно ехал с поднятой люлькой. Тогда я всем весом навалился на правый бок, чуть не перевалившись за борт. Сзади запрыгали, тут же пропав из виду, дрова-щепки, слетевшие с моих колен. Послышался удар колеса о землю, «Урал» принял устойчивое положение, и Вера опять накинула скорость.

Мы несемся по крутому шоссе, словно падаем в бездонную яму, мелькают – пионерлагерь в глубине леса, кусты в чаще, знаки вдоль дороги, ельник – слышится мой пронзительный вопль:

– ВЕРА!! Сбрасывай скорость! Слышишь!?

Нас дернуло на очередной кочке, хрипло кашлянул мотор. От силы удара я охнул и откинулся на спинку сиденья.

– Вера! Слышишь?!?

Микки, до сих пор старавшийся держать дистанцию, вдруг пошел на обгон. В тот момент, когда его байк поравнялся с нами, он истошно завопил:

– Я о ней мечтал всю жизнь… наконец мои желанья сбылись, вот она… вот она!..

Я подумал, что чокнутей придурка я еще не видел, но, когда в ответ завизжала Вера, до меня дошло, что это слова песни, а не признание в любви:

– Вся блестит и манит взгляд… на такой не грех отправиться в ад, вот она, вот она!.. [20] Ария, 1995 «Ночь короче дня», Король дороги.