Mike Lebedev - 94, или Охота на спящего Единокрыла

В метро, выслушав чуть более детальный доклад, Оборотнян посумрачнел и в итоге даже высказал некоторое сомнение в том, что подобная реклама сумеет украсить собой страницы «The Moscow star». Я похолодел и просительно заканючил:

— Сергей! Ну они же — ПЕРВЫЕ у меня!!! И к тому же, макет-то они обещали изменить! (тактично умолчал я про планируемую к добавлению канистру…) Пусть не украсит — но уж не испортит, в конце-то концов!!!

— Ладно, — смягчился Оборотнян.

Наконец, мы выбрались из подземки, и я повел Мастера к конечному «кольцу» наземного общественного транспорта. К сумраку на лице Оборотняна добавился неподдельный ужас: как я с обоснованной тревогой и предполагал, несмотря на многочисленные «переговоры» и встречи, суровые будни простой одноименной рабочей окраины произвели на уроженца интеллигентной семьи должное впечатление. «Сергей, тут всего три остановки на трамвае!» — взмолился я и практически за рукав втащил благодетеля в вагон…

— А Лены нет, — неожиданно сообщили в «секретариате» салона, каковой секретариат я накануне как-то упустил, и в каковой неожиданно, не иначе, от волнения, зарулил теперь, — У нее сегодня выходной!

«Ах, ну да, ну да… Совещание же с учредителями вечером было, — тут же вспомнил я, — Понятное дело — умаешься тут. Ну, не беда — не в ней, в конце концов, дело…» А вслух спросил:

— А к Владимиру Петрову как мне пройти?

— Наверх. Но его тоже нет. И мы не знаем, когда он будет. Может, и не приедет уже сегодня…

Я обмер. Не знаю, как вышло бы с казенным водилой — но своими ногами, понятное дело, вышло нескоро, и казенные, еще с таксопарковских времен, настенные часы уже показывали к четырем. Да и потом, вот это странное «…УЖЕ не будет». То есть — он здесь, все-таки, БЫЛ? А ведь обещался, что к трем только БУДЕТ… Икроножные мышцы мои наполнились ватой.

— …вы поднимитесь наверх, посидите там. Может, и приедет еще, правда…

Эх, вот же было время — прекрасное, хотя и непростое. В частности, еще даже не каждый Генеральный Директор имел при себе мобильный телефон, и даже особо приближенные к телу сотрудники временами были вынуждены лишь догадываться о возможной траектории Руководства…

«Танец ожидающего фавна» был исполнен вновь. С волнением, нарастающим по экспоненте и в геометрической прогрессии. От мутного окошка, сквозь которое просматривался въезд на территорию, я кидался то в «шоу-рум», то в секретариат конторы, параллельно прислушиваясь ко всем посторонним звукам и телефонным звонкам. Оборотнян, устроившийся на широком подоконнике, каждую минуту смотрел на часы, а в промежутках между этим пел какую-то необычайно грустную и занудную песню, назойливым рефреном в которой повторялись слова «Так дела не делаются, кто так поступает, приехали черт знает куда, да я бы за это самое время…», и так далее. Наконец, он поднялся с места и, исторгнув очередной ехиднейший комментарий на тему профессиональной пригодности автора, а заодно и старика Курбского, решительно направился в сторону выхода. В ту же секунду раздался визг покрышек автомобиля, входящего в винтовой поворот на скорости не менее ста двадцати, и через мгновение…

Я с невероятным облегчением выдохнул. Стремительное авто было снабжено новыми, едва-едва входящими в обращение «трехциферными» (или трехбуквенными?) номерами, из чего немедленно следовало два непреложных вывода: что обладатель их едет на безусловном «свежаке», и что он, принимая во внимание комбинацию «777 ru 77», пользуется заслуженным авторитетом и в официальных столичных кругах. Исходя из всего этого, пилотировать аппарат мог только сам господин Владимир Петров — и предположение, в общем, оказалось верным.

Ошвартовав новенькую иномарку прямо… (да, а вы что подумали? Вишневую «девятку»? Принцип «не спи, где работаешь» , еще никто не отменял, между прочим — прим. авт.) …кинув авто прямо посреди зала, месье Петров решительной походкой направился к рабочему месту. На ходу энергичным жестом показав нам, что мы опознаны, но покуда нашего вмешательства не требуется. После чего какое-то время, показавшееся мне бесконечным, сосредоточенно побеседовал с каким-то материализовавшимся невесть откуда мужчиной. Но, как говорится, «всё проходит — пройдет и это», мужчина дематериализовался обратно, и мы были приглашены подсесть к столу.

Путь от подоконника до стола выдался непростым. Эмоциональная составляющая последних суток, и особенно — двух их крайних часов, оказалась столь тяжелой для автора, что в дороге ему потребовалась небольшая остановка. В итоге, мы кое-как доплелись и уселись на любезно предоставленные нам стулья.