Кейтлин Даути - Когда дым застилает глаза - провокационные истории о своей любимой работе от сотрудника крематория

В тяжелые экономические периоды количество неопознанных тел в крупных городах резко возрастает. Не все тела принадлежат бездомным и одиноким людям. Даже если сын любил свою мать, но лишился права выкупа на дом и был вынужден продать машину, то тело его матери может очень быстро превратиться из святыни в обузу.

Кладбище «Эвергрин» – это самое старое кладбище в Лос-Анджелесе, основанное в 1877 году. В его земле покоятся мэры, конгрессмены и даже кинозвезды. Раз в год на маленьком участке земли с коричневой травой и практически незаметной табличкой работники окружной службы Лос-Анджелеса копают глубокую яму. Туда они высыпают кремированные останки практически двух тысяч неопознанных тел, вследствие чего над экскаватором поднимается плотное серое облако пыли. Затем они заменяют верхний слой почвы и помечают участок табличкой, на которой указан год захоронения останков.

Некоторые тела по счастливой случайности попадают в колледж похоронного дела в Сайпресс, где они лежат на столах, со всех сторон окруженные толпой студентов-гномов в защитных костюмах. Мы провели первый семестр в лаборатории для бальзамирования, где учились искать артерии и вены, зачастую применяя метод проб и ошибок. Кто-то регулярно вскрывал бедро не в том месте и говорил: «Черт! Бедренная артерия на самом деле вот там». Если в первый раз у вас не получилось, режьте снова и снова.

Перед входом в лабораторию лежали стопки профессиональных журналов от компании «Додж» (никакой связи с автомобилями [82]), занимавшейся продажей химикатов для бальзамирования. В журналах было полно хитростей, которые можно было применить при использовании их продуктов.

«Наполняет! Утолщает! Укрепляет!»

«Драин»! Кожа, как сливки! Кожа – мечта!»

Компания продавала средства для склеивания кожи, ее увлажнения, обезвоживания, укрепления и отбеливания, предотвращения протекания тела, появления от него неприятного запаха и странного оранжевого оттенка на коже (вы понимаете, о чем я?); а также средства для завивки волос, макияжа лица и увлажнения губ.

Моей любимой была статья Тима Коллисона «Размышления о косметике на мертвых детях», в которой говорилось о макияже для детей. Статью сопровождали три очаровательные фотографии живого малыша (самого мистера Коллисона) и хорошо освещенный снимок запатентованного набора косметики для аэрографа от компании «Додж», идеального для использования на детях.

Если мы с вами похожи, то вы, вероятно, скажете: «Какой ужас! Я не думаю, что мертвым детям вообще нужен макияж». Однако мистер Коллисон не согласился бы с вами. По его мнению, профессионалы, «помещая крошечное тело в гроб, должны удостовериться, что оно выглядит максимально естественно».

В колледжах похоронного дела больше не говорят студентам, что бальзамирование необходимо для того, чтобы тело выглядело, как при жизни. В таком случае люди могут подумать, что усопший может восстать из мертвых. Теперь в похоронной индустрии предпочитают слово «естественно».

Бальзамировщики «придают телу естественный вид».

Согласно методу мистера Коллисона, первый шаг, предшествующий нанесению «естественного» детского макияжа, заключается в том, чтобы «законсервировать» ребенка: «Использование косметического химического вещества на увлажняющей основе для артериального введения, например, «Пласдопака» или «Кроматека», в сочетании с достаточным количеством вспомогательного химического вещества позволит добиться нужной степени консервации».

«Пладоспак» и «Хроматек» могут стать прекрасной подготовкой к нанесению макияжа, но пушистые волоски на лице новорожденного способны все испортить, поэтому ребенка лучше побрить. Однако будьте внимательны, «бритье младенца требует особой осторожности».

Не забывайте также, что поры на лице детей гораздо меньше, чем поры у взрослых. Вы можете попробовать использовать косметику на основе масел или парафина, но у вас ничего не выйдет. Из-за них лицо ребенка станет восковым и не будет выглядеть естественно. Опять нам встретилось это слово.

Для написания научных работ нам часто приходилось задавать вопросы «профессионалам похоронной индустрии». Моими профессионалами служили Майк и Брюс. Телефонные разговоры с ними заставляли меня задуматься о том, что я, возможно, ушла из «Вествинда» слишком рано. Даже после года работы там, в колледже для меня было очень много новой информации. Было крайне неблагоразумно с моей стороны покидать «Вествинд» в ритме вальса.