Грэм Грин - Человеческий фактор

Под телевизором он обнаружил холодильник, в котором стояли миниатюрные бутылочки с виски, джином и бренди, а также тоник и содовая, два сорта пива и четвертушки с шампанским. Кэсл по привычке выбрал «Джи-энд-Би», сел и стал ждать. «Вам предстоят долгие ожидания», – сказал ему мистер Холлидей, вручая Троллопа, и, поскольку делать было нечего, Кэсл принялся читать: «Позвольте представить читателю леди Карбэри, от характера и деяний которой в значительной мере зависит, с каким интересом будут читаться эти страницы; сейчас она сидит за письменным столом в собственной комнате собственного дома на Уэлбек-стрит». Кэсл понял, что эта книга не способна отвлечь его от мыслей о том, чем он живет сейчас.

Он подошел к окну. Внизу, под ним, прошел черный официант, затем Кэсл увидел Влита – тот вышел из лифта и осмотрелся. Конечно же, полчаса еще не прошло, успокоил себя Кэсл, – самое большее – десять минут. Влит еще не мог задуматься над его отсутствием. Кэсл выключил свет в комнате, чтобы Блит, если посмотрит вверх, не увидел его. Блит сел у стойки круглого бара, что-то заказал. Да, конечно, «Плантаторский пунш». Бармен кладет в бокал кусочек апельсина и вишенку. Блит был без пиджака, в рубашке с короткими рукавами – соответственно иллюзии, создаваемой пальмами, бассейном и звездным небом. Кэсл увидел, как он придвинул к себе телефон и набрал номер. Показалось ли ему или Блит, разговаривая, действительно поднял взгляд на окно номера 423? Сообщая о чем? Кому?

Кэсл услышал позади себя звук открываемой двери, и зажегся свет. Быстро повернувшись, он увидел, как в зеркале гардероба промелькнуло отражение человека, – так стремительно двигаются люди, когда не хотят, чтобы их видели; человек был маленький, с черными усиками, на нем был темный костюм, в руке – черный чемоданчик.

– Задержался из-за движения на дорогах, – сказал он, правильно построив фразу, но нечетко произнеся ее по-английски. – Вы приехали за мной?

– У нас маловато времени. Вам надо успеть на ближайший автобус, который отходит в аэропорт. – Он положил на письменный стол чемоданчик и извлек из него сначала авиабилет, затем паспорт, бутылочку с какой-то жидкостью вроде клея, пухлый полиэтиленовый мешок, щетку для волос и гребенку, бритву.

– У меня есть все, что требуется, – сказал Кэсл, сразу сумев найти нужный тон.

Мужчина будто не слышал.

– Как видите, билет у вас только до Парижа, – сказал он. – Это я вам сейчас объясню.

– Но они же наверняка следят за всеми вылетающими самолетами.

– Особенно тщательно они будут следить за тем, который вылетает в Прагу одновременно с самолетом, вылетающим в Москву, – он задержался из-за неполадки с моторами. Случай необычный. Возможно, Аэрофлот ждал какого-то важного пассажира. Так что полиция все внимание нацелит на самолеты, вылетающие в Прагу и в Москву.

– Следить они будут не за самолетами, а за теми, кто проходит паспортный контроль. У выхода на поле они стоять не будут.

– Тут все предусмотрено. Вы должны подойти к паспортному контролю – дайте-ка взглянуть на ваши часы – минут через пятьдесят. Автобус отходит через тридцать минут. Вот ваш паспорт.

– А что я делаю в Париже, если я туда доберусь?

– Вас встретят у выхода из аэровокзала и дадут другой билет. Времени у вас будет ровно столько, чтобы успеть на другой самолет.

– Направляющийся куда?

– Понятия не имею. Все это вы узнаете в Париже.

– К тому времени Интерпол уже оповестит тамошнюю полицию.

– Нет. Интерпол никогда не вмешивается в политические дела. Это против их правил.

Кэсл раскрыл паспорт.

– Партридж, – произнес он, – вы выбрали удачную фамилию. Сезон охоты еще не кончился [Партридж (от англ. Partridge) означает «куропатка»]. – Он взглянул на фотографию. – А вот фотография не сойдет. Я не похож на этого человека.

– Верно. Но мы сейчас подгоним вас под фотографию.

Незнакомец перенес свои орудия производства в ванную. Между стаканами для зубных щеток поставил увеличенную фотографию с паспорта.

– Сядьте, пожалуйста, на этот стул.

Он принялся выщипывать Кэслу брови, затем взялся за волосы: у человека на паспорте была стрижка бобриком. Кэсл наблюдал в зеркале за движением ножниц – он был поражен, увидев, как стрижка бобриком меняет лицо, увеличивает лоб; даже выражение глаз, казалось, изменилось.

– Вы мне сбросили лет десять, – сказал Кэсл.

– Сидите, пожалуйста, спокойно.

Затем незнакомец начал наклеивать ему усики – волосок за волоском; такие усики носит человек застенчивый, не уверенный в себе. Он сказал: