Грэм Грин - Человеческий фактор

– Да, да. Я знаю, у вас с ним была одна небольшая неприятность несколько лет назад. Но это, безусловно, уже дела давно минувших дней.

– А разве существует, сэр, такая вещь, как дела давно минувших дней? Ирландцы так не думают, и то, что вы именуете «Бурской войной», мы по-прежнему считаем нашей войной, только называем ее войной за независимость. Меня беспокоит Кэсл. Потому я и потревожил вас сегодня. Я проявил неосторожность. Я дал ему свои соображения по поводу визита в Бонн. Ничего, конечно, сверхсекретного, и все же для человека, умеющего читать между строк…

– Дорогой мой, Кэслу вы вполне можете доверять. Я бы не попросил его вводить вас в курс дела, если бы он не был нашим лучшим сотрудником…

– Я ужинал у него дома. И к своему удивлению, обнаружил, что он женат на черной женщине, которая была причиной того, что вы назвали «небольшой неприятностью». У него даже и ребенок от нее.

– У нас нет цветного барьера, Мюллер, и могу вас заверить, эта женщина тщательно проверена.

– Тем не менее ее побег устроили коммунисты. Кэсл ведь был большим другом Карсона. Я полагаю, вам это известно.

– Нам все известно о Карсоне… и о побеге. У Кэсла было задание иметь контакты среди коммунистов. А что – Карсон все еще досаждает вам?

– Нет. Карсон умер в тюрьме – от воспаления легких. Я видел, как расстроился Кэсл, когда я ему об этом сказал.

– Что ж тут особенного? Они ведь были друзьями.

Харгривз с сожалением поглядел на томик Троллопа, который лежал за бутылкой «Катти Сарк». А Мюллер внезапно вскочил и пересек комнату. Он остановился перед фотографией чернокожего в черной мягкой шляпе, какие носили миссионеры. Пол-лица у него было изъедено волчанкой, и он улыбался остатком губ тому, кто его снимал.

– Бедняга, – сказал Харгривз, – он был уже одной ногой в могиле, когда я делал этот снимок. И он это знал. Человек он был мужественный, как все крумены. Мне хотелось иметь что-то на память о нем.

Мюллер сказал:

– Я еще не во всем признался вам, сэр. Я случайно дал Кэслу не тот экземпляр. У меня было их два: один – чтобы показать ему, а другой я набросал для моего отчета о поездке, и я их спутал. Там, правда, нет ничего сугубо секретного – сугубо секретное я бы здесь бумаге не доверил, – но некоторые неосторожные фразы есть…

– Право же, Мюллер, вам нечего беспокоиться.

– И тем не менее я не могу не беспокоиться, сэр. Вы здесь живете в совсем другой атмосфере. Вам почти нечего бояться – не то что у нас. Этот черный на снимке – он вам нравился?

– Это был друг – друг, которого я любил.

– А вот я такого ни об одном черном не могу сказать, – заметил Мюллер. И отвернулся от фотографии. На стене напротив висела африканская маска.

– Я не доверяю Кэслу. – И добавил: – Доказать я ничего не могу, но есть у меня интуиция… Лучше бы вам назначить кого-нибудь другого, чтобы ввести меня в курс дела.

– Интересующим вас материалом занимались только двое. Дэвис и Кэсл.

– Дэвис – это тот, который умер?

– Да.

– Вы так легко ко всему тут относитесь. Я порой завидую вам. К таким вещам, как черный ребенок. Знаете, сэр, по нашему опыту, нет человека более уязвимого, чем сотрудник разведки. Несколько лет назад у нас в БОСС произошла утечка информации – из сектора, занимающегося коммунистами. Оказалось, это был один из самых дельных наших людей. Он тоже водил дружбу с коммунистами – и дружба взяла верх. Карсон к этому делу тоже имел отношение. Был и другой случай: один из наших сотрудников блестяще играл в шахматы. И на разведку он смотрел как на своеобразную игру в шахматы. Ему было интересно выступать лишь против первоклассных игроков. Под конец ему это надоело. Слишком легко все получалось – вот он и решил поиграть со своими. Думаю, он был вполне счастлив, пока продолжалась игра.

– И что же с ним стало?

– Теперь он уже мертв.

Харгривз снова подумал о Мелмотте. Люди так говорят о мужестве, точно это достоинство первой величины. А это мужество, если известный всем мошенник и банкрот садится за столик в обеденном зале палаты общин? Можно ли оправдать любой поступок, если он требует мужества? И является ли мужество, проявленное в любом деле, – доблестью?

Он сказал:

– Мы вполне уверены, что утечка была связана с Дэвисом, и теперь мы ее закрыли.

– Вовремя подоспевшая смерть?

– Цирроз печени.

– Я ведь говорил вам, что Карсон умер от воспаления легких.

– А Кэсл, как я случайно знаю, не играет в шахматы.

– Бывают и другие побудительные причины. Пристрастие к деньгам.