Грэм Грин - Наш человек в Гаване

Чек Уормолда, казалось, съеживался от собственного ничтожества. «Триста пятьдесят долларов» — сумма прописью выглядела такой же тщедушной, как и все его ресурсы.

— Увидимся завтра у миссис Слейтер? Ладно, сыграем партию. Только уговор, не вытаскивать козырей из рукава! Когда придет ответ? Да дня через два, если запросим телеграфно. Завтра в одиннадцать? Когда вам угодно. Генри. Заходите и все тут. Я скажу управляющему. Он вам будет ужасно рад… Простите, что задержал вас, мистер Уормолд.

Его он упорно называл по фамилии. Наверное, подумал Уормолд, со мной нет смысла быть на короткой ноге? А может, национальность создает между нами такую преграду?

— Триста пятьдесят долларов? — Кассир искоса заглянул в книгу и стал отсчитывать бумажки. Но телефон зазвонил снова.

— Не может быть! Миссис Эшуорт! Куда же это вы пропали? В Майами? Вы шутите! — Прошло несколько минут прежде, чем он покончил с миссис Эшуорт. Передавая Уормолду банкноты, он сунул ему и листок бумаги. — Вы, надеюсь, не возражаете, мистер Уормолд. Вы ведь сами просили держать вас в курсе дела.

На листке было указано, что он перебрал по своему счету пятьдесят долларов.

— Ни в коей мере. Очень вам признателен, — сказал Уормолд. — Но беспокоиться нечего.

— Что вы, банк нисколько не беспокоится, мистер Уормолд. — Вы ведь сами просили, вот и все.

Уормолд подумал: «Ну да, если бы я перебрал пятьдесят тысяч долларов, он бы, наверно, звал меня Джимом».

В это утро ему почему-то не хотелось встречаться с доктором Гассельбахером за «дайкири». Временами доктор Гассельбахер казался ему уж слишком беззаботным, поэтому он пошел к «Неряхе-Джо», а не в «Чудо-бар». Ни один житель Гаваны не заглядывал к «Неряхе-Джо», потому что туда ходили туристы; однако туристов, увы, теперь становилось все меньше, ибо нынешнее правительство Дышало на ладан. Хотя в застенках Jefatura [6]испокон веку творились темные дела, но они не касались туристов из «Насьоналя» или «Севил-Билтмора»; однако, когда одного из туристов убило шальной пулей, в то время как он фотографировал какого-то живописного нищего под балконом президентского дворца, выстрел прозвучал погребальным звоном по всем туристским маршрутам, «включающим прогулку на пляж Варадеро и по злачным местам ночной Гаваны». Пуля превратила в осколки и «лейку» убитого, что особенно напугало его спутников. Уормолд слышал, как они потом говорили в баре «Насьоналя»:

— Пробила камеру насквозь. Пятьсот долларов — кошке под хвост.

— А его убило сразу?

— Еще бы. А объектив… осколки разлетелись на пятьдесят метров в окружности. Видите? Везу кусочек домой, чтобы показать мистеру Хампелникеру.

В это утро длинный зал был пуст, если не считать элегантного незнакомца в одном углу и толстого агента туристской полиции, который курил сигару в другом углу. Англичанин так внимательно разглядывал бесконечную батарею бутылок, что не сразу заметил Уормолда.

— Да не может быть! — воскликнул он. — Кого я вижу? Мистер Уормолд! — Уормолд удивился, откуда он знает его имя, ведь он же забыл вручить ему фирменную карточку. — Восемнадцать разных сортов шотландского виски, — сказал незнакомец, — включая «Черную этикетку». А пшеничного я даже не считал. Поразительное зрелище! Поразительное… — повторил он почтительным шепотом. — Вы когда-нибудь видели столько разных сортов?

— Представьте, да. Я собираю пробные бутылочки, и у меня уже есть девяносто девять марок.

— Интересно. А что сейчас выпьете? Как насчет «Хейга с ямочками»?

— Благодарю. Я уже заказал «дайкири».

— Такие напитки меня расслабляют.

— Вы уже решили, какой вам нужен пылесос? — для приличия спросил Уормолд.

— Пылесос?

— Ну да, электропылесос. То, что я продаю.

— А-а, пылесос… Ха-ха! Плюньте на эту дрянь и выпейте со мной виски.

— Днем я никогда не пью виски.

— Ох, уж эти мне южане!

— При чем тут южане?

— Кровь у вас жидкая. От солнца, так сказать. Ведь вы родились в Ницце!

— Откуда вы знаете?

— Ну, господи, слухами земля полнится. То с одним поболтаешь, то с другим. По правде говоря, я и с вами хотел кое о чем потолковать.

— Пожалуйста.

— Да нет, я предпочел бы местечко потише. Тут все время шныряют какие-то типы — входят, выходят…

Как это было далеко от истины! Ни одна живая душа не проходила мимо дверей, освещенных жгучими лучами солнца. Полицейский мирно спал, прислонив сигару к пепельнице, — в этот час здесь не было ни единого туриста, который бы нуждался в опеке и надзоре. Уормолд сказал: