Грэм Грин - Наш человек в Гаване

— Это девушка Педро. Какое право вы имеете ее уводить? Надо сперва договориться с Педро.

— Я не хочу ехать в Сьенфуэгос, — сказала девушка.

— Там вы будете в безопасности.

Она взмолилась, повернувшись к человеку с отверткой.

— Он меня запугивает. Не пойму, чего он от меня хочет. — Она показала ему пачку песо: — Тут слишком много денег. — Она призвала в свидетели женщин: — Я девушка честная.

— Золото железо режет, — торжественно заявила толстуха.

— Где твой Педро? — спросил человек с отверткой.

— Он болен. За что этот тип дал мне столько денег? Я честная девушка. Вы знаете, моя цена — пятнадцать песо. Я не какая-нибудь мошенница.

— Хороша курочка перьями, а мясом еще лучше, — сказала толстуха. У нее, видно, на все случаи жизни были припасены пословицы.

— В чем дело? — спросила Беатриса.

Кто-то прошипел:

— Тс-с! Т-с-с-с! — Это был негр, подметавший коридор. Он сказал: — Policia [34].

— Ах ты, дьявол, — сказал Уормолд. — Все пропало… Надо хотя бы вас вызволить.

Никто, казалось, не был встревожен. Толстуха допила свое вино и надела трусики; девушка, которую звали Тересой, натянула второй чулок.

— Обо мне не беспокойтесь, — сказала Беатриса. — Попытайтесь ее как-нибудь отсюда сплавить.

— А что нужно полиции? — спросил Уормолд у человека на стремянке.

— Девочки, — сказал тот цинично.

— Я хочу увести вот эту, — сказал Уормолд. — Есть тут какой-нибудь черный ход?

— Когда речь идет о полиции, черный ход всегда найдется.

— Где?

— А пятьдесят песо не пожалеете?

— Нет.

— Дайте вон тому. Эй, Мигель! — подозвал он негра. — Скажи им, чтобы минутки на три они ослепли. Ну, кто желает угоститься свободой?

— Я предпочитаю полицейский участок, — заявила толстуха. — Но для этого надо одеться поприличнее.

Она натянула лифчик.

— Пойдемте со мной, — сказал Уормолд Тересе.

— С чего это я с вами пойду?

— Вы не понимаете — они ведь пришли за вами.

— Сомневаюсь, — сказал человек с отверткой. — Она чересчур худая. Но вы поторопитесь. Пятьдесят песо надолго не хватит.

— Нате, возьмите мое пальто, — сказала Беатриса. Она накинула его на плечи девушке, на которой, правда, теперь уже было два чулка, но больше ничего.

Девушка сказала:

— Но я хочу остаться.

Мужчина шлепнул ее по заду и подтолкнул к двери.

— Ты же взяла деньги, — сказал он. — Ступай с ним.

Он выпроводил их в тесный, вонючий клозет, а оттуда через окно на улицу. Полицейский, стоявший на страже возле театра, демонстративно смотрел в другую сторону. Один из сутенеров свистнул и ткнул пальцем в машину Уормолда. Девушка сказала снова:

— Я хочу остаться, — но Беатриса толкнула ее на заднее сиденье и села рядом с ней. — Я буду кричать, — предупредила девушка и высунулась в окно.

— Не будьте дурой, — сказала Беатриса, втаскивая ее обратно в машину.

Уормолд включил мотор.

Девушка крикнула, но больше из чувства долга. Полицейский отвернулся. Пятьдесят песо, видно, еще действовали. Они свернули направо и поехали по набережной. Ни одна машина их не преследовала. Все прошло очень гладко. Теперь, когда судьба ее была решена, девушка из скромности запахнула пальто и удобно откинулась на подушки. Она сказала:

— Hay mucha corriente [35].

— Что она говорит?

— Жалуется на сквозняк, — сказал Уормолд.

— Не очень-то благодарная девица. А где ее сестра?

— Уехала с директором почт и телеграфа в Сьенфуэгос. Я, конечно, мог бы ее отвезти и туда. К завтраку мы бы добрались. Но как быть с Милли?

— И не только с Милли. Вы забыли о профессоре Санчесе.

— Ей-богу, этот ваш профессор никуда не денется.

— Кто бы они ни были, но они не зевают.

— А почем я знаю, где живет профессор.

— Я знаю. Я нашла его адрес в списках Загородного клуба.

— Отвезите эту девушку и ждите меня дома.

Они выехали на Приморский бульвар.

— Сверните отсюда налево, — сказала Беатриса.

— Я завезу вас домой.

— Лучше всем держаться вместе.

— А Милли…

— Ее-то ведь нечего впутывать в это дело!

Уормолд нехотя свернул налево.

— Куда теперь?

— В Ведадо, — сказала Беатриса.

Впереди небоскребы нового города блестели в лунном свете, как сосульки. В небе было отпечатано «Г.Г.» — словно монограмма на карманах пижамы Готорна; но и эта монограмма не была королевской: она рекламировала мистера Гилтона. Ветер покачивал машину, морские брызги перелетали через дорогу и оседали на стекле автомобиля. У знойной ночи был соленый привкус. Уормолд свернул с набережной. Девушка сказала: