Юрий Мухин - Три еврея

(Забегая немного вперед скажу, что не надо думать, что Донской действительно выяснял мнение руководителей. Я никогда с ним об этом не говорил, но, зная его, уверен, что он это их мнение о нас с Банных сначала негласно выяснил и только потом собрал совещание. Демократия — дело хорошее, но Донской процессами на нашем заводе управлял, а не болтался на волнах «общественного мнения».)

Я вышел с этого совещания окрыленным, я был по-настоящему счастлив, поскольку получил награду, обладать которой и не надеялся. Это надо пояснить.

У меня нет правительственных наград, но тот, кто знает, что в СССР происходило с награждением орденами и медалями, тот вам скажет, что в определенных случаях нужно гордиться не их наличием, а тем, что у тебя правительственных наград нет.

Я уже писал, что у меня отдел кадров добавил вкладыш в трудовую книжку, чтобы вписать все полученные мною премии и благодарности. Но это все же не то, это, как говорится, каждый может, это у многих есть. А вот таких наград, о которых мне самому приятно вспомнить, у меня было, пожалуй, четыре.

Первая награда, которой я в душе гордился (поскольку говорить о ней было бы нескромным), — это моя характеристика, данная главным инженером завода М.И. Друинским сгоряча, когда он пошел на конфликт с Топильским из-за меня и, матеря замдиректора Г.Л. Иванова, назвал меня «лучшим инженером ЦЗЛ». То, что он сказал это автоматически, означало, что он в самом деле так думал, а это мнение не кого попало — это было мнение аса в своем деле. Такое мнение дорогого стоит.

А что же касается этого случая, то тут следует учесть вот что. В России в феврале 1917 года царя свергли такие же революционные подонки и придурки, как и те, кто в 1991 году свергал советскую власть и разрушал СССР. Но в 1917 году народ был другой, поэтому эти придурки у власти долго не просидели, хотя и успели по своей глупости сделать России много разных гадостей. Но даже у откровенных сумасшедших порой проскакивают очень здравые мысли, и Временное правительство в то время ввело в армии очень своеобразную награду — очень редкую, и о которой мало кто знает. Это был Георгиевский крест, по-моему, с гвоздикой. Своеобразие его было в том, что им награждало не начальство, а им солдаты награждали своего командира, если тот проявил храбрость в бою. Это не помогло разваливающейся русской армии, но мысль интересная.

Так вот, в конфликте с Банных моя награда была еще почетнее, поскольку её выдали даже не мои подчиненные, которые все же как-то от командира зависят, а коллеги, которые и лучше подчиненных понимали суть моей работы и были независимы от меня. Кроме этого, они давали мне оценку, за которую могли иметь неудовольствие от первого заместителя директора. Они наградили меня мнением, что я полезен заводу, что я делаю свое дело хорошо. Я был на седьмом небе!

Смешно, но потом я с многими из участников совещания разговаривал о нём, и все смотрели на меня, «как в афишу «Коза»», не понимая, о какой награде я толкую? Они просто высказали Донскому свое мнение на поставленный им вопрос, и всё. Ни о каком поощрении меня они и не думали. Естественно! Но ведь от этого награда еще ценнее! Третья награда последовала почти сразу же за второй, а четвертая — после моего увольнения с завода. Но сначала о последствиях этого совещания.

На другой день чуть ли не с утра мне сообщили, что Банных увольняется с завода. Мне это было неприятно, этого я не ожидал, хотя обязан был. Неудобно было и перед ним, и перед его женой, с которой я работал раньше в ЦЗЛ. Но что случилось, то случилось, и, подумав, я понял, что при таком единодушном отрицании Генки заводом, работать он, конечно, не мог. Сразу возник вопрос, а кто вместо него? Сейчас Донской сам кандидатур не имеет, поскольку уж очень быстро все случилось (я его всегда недооценивал), а потом найдет какого-нибудь такого же дурака, и снова все начнется сначала. А я вполне серьезно предлагал ему эту должность сократить. Вот после обеда и пошел к шефу.

— Семен Аронович, прошел слух, что Банных увольняется? — Да.

— Семен Аронович, давайте его должность сократим. Темирбулат (зам директора по кадрам) возьмет себе отдел труда и зарплаты, а я заберу все остальные отделы. Я и так с ними вплотную работаю, и поверьте, хуже не будет.

— Понимаешь, у нас мала численность заводоуправления даже по сравнению с другими заводами, и я, когда решал этот вопрос, с большим трудом выбил эту должность в министерстве, а теперь сам её сокращу?! Нет, сокращать эту должность нельзя… — шеф задумался и начал смотреть на меня как-то хитро. — Слушай, давай назначим на нее тебя.