Юрий Мухин - Три еврея

Утром в пятницу рассказал ситуацию отделу снабжения, а на аппаратной оперативке доложил Донскому и остальным. Незадолго до обеда заходит Шлыков.

— Батоно, не хотел тебе портить настроение с утра, но Банных сокращает у меня двух человек.

Ну, твою мать! Слов нет!

Желающих стать снабженцами было очень мало из-за тяжелой работы, обусловленной непрерывными командировками и стрессами. Недаром сам В.А. Шлыков впоследствии умер от инфаркта. Нашему заводу снабженцев убийственно не хватает, а Банных берет и сокращает их! Ну, как тут нужную мысль без мата выразить?!

Да, такие же кретины в Менчермете требуют от завода сокращать штаты, по идее это требуется для повышения производительности труда, а у нас на заводе она и так непрерывно росла в связи с непрерывным ростом товарной продукции. Банных обязан был отбивать эти наглые поползновения Минчермета с их требованием сократить у нас штат.

Положим, требования Минчермета нельзя было отбить, но ведь тогда пойди в цеха и разберись с ситуацией — с тем, кого ты сокращаешь, и можно ли эту работу не выполнять совсем, или заменить работника автоматом, или поручить эту работу еще кому-нибудь? Что же ты, не выходя из кабинета, даже не переговорив с начальниками цехов, разверстал по бумагам, какому цеху сколько сократить, и считаешь, что это тупое действие и есть «работа»?

Звоню в ЖДЦ Главацкому

— Игнат, а тебе Банных никакую подлянку не подсунул?

— Пришла бумага сократить трех человек.

Когда мы начали с Банных ругаться, то он уже присылал в мои цеха и службы требования сократить штат, а я пошел к Донскому, шеф, как только понял, в чем дело, сморщился и махнул рукой.

— Не забивай себе голову этим вопросом, иди работай, никого у тебя не сократят.

А теперь снова?! Я звоню Донскому, но тот уехал до обеда в обком, ничего, думаю, я к нему после общезаводской оперативки зайду. На оперативке, как обычно, доклады начал начальник производственного отдела Скуратович, а производство есть производство, Саня и захотел бы, да не по делу говорить бы не смог. Потом залезает на трибуну Банных: вот он распорядился, чтобы все начальники цехов какой-то отчет сдали, а они не сдают, а поскольку они не сдают, то и Банных не может отчет написать, а если его не написать, то министерство будет ругаться, и т. д. и т. п.

Всем бы сидящим в зале да заботы первого заместителя директора! Всем бы такое единственное горе — сраная бумажка и ругань Минчермета. А тут Банных берет и в качестве самого плохого сдавалыцика отчетов называет из всех цехов только мой ЖДЦ. И Игнат, вместо того, чтобы послать Генку на хрен в вежливой форме, вдруг начал оправдываться и обещает написать эту бумажку в понедельник. Понимаете, мой начальник цеха, трудяга, обеспечивающий круглосуточную бесперебойную работу сложнейшего производства, оправдывается перед каким-то бездельником за какую-то никому не нужную бумажку!!! Вынужден публично унижаться!!! Ну, и меня снесло с катушек…

Я встал и с места, пока Донской не понял, о чем это я, и не посадил меня обратно, успел высказаться (надо думать, не особенно вежливо) в том духе, что на какой хрен заводу нужен заместитель директора по экономическим вопросам? Пользы от него, как от быка молока, но для имитации своей полезной деятельности он загружает ненужной работой остальных. Самое разумное — сократить эту должность, и у всех работы уменьшится! (В общем, я все сказал правильно, за исключением того, что не нужно было это говорить. Но так получилось.)

Далее события развивались так.

Директор неожиданно для меня собрал совещание высших должностных лиц завода, включая начальников основных цехов, и спросил их, что они думают о моем конфликте с Банных? Все опасливо молчали: все же мы с ним были не простые руководители, а замы директора, то есть и их начальники. У меня сердце опустилось: эти люди нещадно критиковали меня каждый день за недостатки снабженя и транспорта, что же Донской их спрашивает?! Директор настоял, чтобы младший по чину начинал. Начал Валера Артюхин с того, что у меня масса недоработок, но я лучший из тех, кого он видел в этой должности. И остальные, человек двадцать, стали высказывать свое мнение в этом же ключе. Непосредственные подчиненные Банных, Прушинская и Лопатина, тоже встали на мою сторону. Зам по капстроительству Потес, вечно недовольный нехваткой стройматериалов, сказал, что я лучше предшественников Ванштейна и Мельберга. У меня начало складываться впечатление, что они опасаются, как бы Донской не снял меня с должности, и меня просто переполнила волна благодарности к ним. Однако главное-то было в том, чего я, занятый собой, и не заметил: никто и словом не обмолвился о Банных, даже его собственные подчиненные. Сложилось впечатление, что Банных на заводе как бы и нет. Директор всех поблагодарил и отпустил, не подведя итога, поскольку итог был подведен вот именно этим молчанием, чего я тоже в тот момент не понял.