Сергей КРАСИЛЬНИКОВ - Critical Strike

Он отвел меня в комнату Бори.

В комнате было пусто. Ни его одежды, ни ноутбука, ни гитары, ни скрипки. Пропало все, даже нелепый сиреневый плюшевый медведь, висевший над постелью. Тяжелое грустное эхо раздавалось от каждого слова, от каждого шага. Кровать была аккуратно застелена, на столе лежала записка: “Не держите зла, я всех вас люблю. Просто так надо. Со мной все будет хорошо, честно. Боря”.

Вот и все, что он написал.

– Звонили?

– Сто раз. Он сменил номер, наверное. Мы выпили на день Валентина, я и Даце в большой комнате заснули, Ящик и Элли – в своей. А он ночью с концерта вернулся, все возился, гремел, но мне лень подойти было, только все Серафим бегал и пищал. А под утро – вот так, и записка. Я в Интернете искал, по знакомым – ничего. Не могу придумать, как его вернуть…

– И не надо, – тихо сказал я.

– Ты чего?! Я думал, ты поможешь, ритуал какой проведешь. Отыщешь его. Он же соплеменник наш, друг наш, наш музыкант, наш Борька!

– Ты хоть раз в жизни на его концерт ходил?

– Нет.

– А Ящик?

Мы переглянулись, отправились на кухню и дальше курили вместе.

Я не знаю, почему он ушел. Не знаю причину, не знаю, о чем он думал, но одно точно: он ушел из-за того, что я встретил его тогда ночью. Он был похож на меня – такой же слабый, неуверенный, потерянный. Мне всегда было с ним легче и проще, чем с Ящиком или с Александром. Я чувствовал себя с ним на равных, как с Серафимом.

Мне нравилось, как он играет, что он играет. Как переживает при этом.

Я был на его концерте однажды, сказал я Александру взглядом. Вождь не понял. Такое умела понимать только Маргарита.

– Так ты завтра вечером занят?

– Нет.

– Поедем со мной. Я встречаюсь с сумасшедшим Джимми.

Александр опустил сигарету в пепельницу. Перебрал пальцами бородку.

– Если ты хочешь.

И следующим вечером мы поехали.

Я взял с собой все, что мог: Серафима, Жезл Северного Сияния, бубен морского змея в один карман, дневник сумасшедшего Джимми в другой, оставшиеся ползаначки в кошелек переложил. Хотелось выстроить вокруг себя оборонительную линию из вещей, закрыться от страха. Александр же совершенно не волновался, он молча повернул ключ зажигания и довез меня до Гауяс, до своего любимого бара. Джимми не было, и мы ждали его в машине.

– Саш, – тихо позвал я. – Саш, я нервничаю.

– Успокойся.

– Если бы я умел…

– Я же не нервничаю.

Он достал керосин дринк и сделал пару глотков. По салону разошелся привычный сладковатый запах. Александр протянул баночку мне, и я залпом выпил ее до дна.

– Знаешь, как я стал вождем? Просто не нервничал. Не заморачивался на мелочах, не мучил себя какими-то чувствами лишними. Твердо шел вперед – и все. Люди мне верили.

– Думаешь, это правильно?

– Я думаю, это работает.

– Страна тоже до поры до времени работала, а теперь вот сидим шамана ждем…

У меня путались мысли, что-то корявое по мозгам скребло. Как будто раньше крутилась в голове каруселька чувств, разноцветных всяких эмоций, а теперь напряжение и страх перевесили все остальные, и каруселька завалилась набок, заклинилась. Серафим тявкнул: я нервно теребил его хвост, и ему это не нравилось.

– А вот и он, – сказал Александр.

Сумасшедший Джимми подошел к машине спереди, по проезжей части, залез на капот и прижал руку к стеклу. Я выпустил Серафима и как-то непроизвольно, не контролируя себя, протянул свою руку и прикоснулся ею к стеклу с внутренней стороны.

– Когда же ты наконец успокоишься? – закричал Александр, вылезая из машины. – А ну свали с капота, мерзавец!

Сумасшедший Джимми носил простую черную легкую куртку, джинсы и кроссовки. Шаман племени морского змея, сумасшедший Джимми, гениальный ученик Янис, очередной хахаль Нины Жан, он сидел на капоте машины вождя и хохотал.

Ответ всех ответов.

Исход всех исходов.

Бессмертный шаман.

– Эй, покажи уже наконец жезл! – Джимми с визгом забрался в салон. – Привет-привет, шаман Степан! Жив еще?

– Вот он, – растерянно пробормотал я, протягивая ему сумку.

Джимми с хохотом выскочил наружу.

– Как же я рад вас видеть, как же я рад, что все получилось! – хрипел он. – Ну давайте же выпьем пива! Что скажете?

Я выбрался из машины и на ватных ногах отправился в бар. Пытался повернуться, посмотреть на Джимми, но почему-то не хватило сил. Серафимка сжался у меня в кармане.

– Я за рулем, – тихо сказал мне вслед Александр. – Я лучше покурю.

– Кружку темного, – попросил я на латышском языке у бармена. Куда-то напрочь пропал мой русский акцент; я говорил на латышском так, будто знал его с глубокого детства.