Елена Артамонова - Исповедь Дракулы

– Здорово! Отец над ними еще и посмеялся!

– И тут ты прав. У его высочества отличное чувство юмора.

Я не стал вмешиваться в их беседу, продолжая неспешно шагать вдоль сверкавшей на солнце быстрой реки. Здесь царил покой, здесь было по-настоящему хорошо.

Раскинув руки, Лидия стояла на самом краю скалистого берега, балансируя на острых камнях. У ее ног бурлил поток, а на лице застыло отрешенное выражение. Она напоминала лунатика, идущего по краю бездны. Снега сошли, и Арджеш не был таким полноводным, как весной, но и теперь горная река таила серьезную опасность. Я заторопился к видневшейся на уступе Лидии, но боялся испугать ее криком или словом. Она не видела меня, не замечала ничего вокруг, ее неподвижные глаза смотрели в бурный поток. Нас разделяло около двух десятков шагов, когда она, стараясь удержать равновесие, резко взмахнула руками и, оступившись, сорвалась в воду.

– Лидия!

Ее подхватило течение, понесло по волнам в мою сторону. Холод воды тысячами кинжалов вонзился в ноги, превозмогая боль, я бросился в Арджеш, пытаясь перехватить барахтавшуюся посреди потока женщину. Эти несколько мгновений стали настоящим адом – грохот ледяной воды, острые камни, каждый из которых мог убить, исчезавшие с каждым вздохом силы, немилосердное ослепительное солнце, застывшее в зените…

Я вышел на берег с драгоценной ношей на руках. Осторожно опустил на землю. Лидия не могла захлебнуться – слишком мало она находилась в воде, но сейчас была неподвижна, а ее мокрые волосы черными змеями разметались по пожухлой, выжженной солнцем траве.

– Лидия! Очнись!

– Влад? – она приподнялась на локте, с недоумением озираясь по сторонам. – Что со мной было?

– Зачем ты это сделала? Зачем? – я всматривался в ее глаза, пытаясь прочесть потаенные мысли.

– Я оступилась.

– Нет. Ты хотела умереть. Я видел: ты стояла на камне и смотрела вниз. Лидия, это же грех! Грех, который невозможно искупить. Зачем? Что толкает тебя к смерти?

– Нет. Я не хотела умирать. Просто засмотрелась. Вода звала меня. Там плавают серебряные рыбы с гибкими телами. Они проворны и стремительны. Арджеш их дом. Им хорошо там. Спокойно. Они ничего не боятся и никого не любят. Просто плывут вперед между острых камней. Это их жизнь – плыть вперед. Вот о чем я думала, когда смотрела в воду. Там покой.

Несмотря на то, что жаркое солнце припекало наши головы, Лидия дрожала от холода. Сейчас она казалась маленькой, хрупкой, словно вновь превратилась в ту девочку, что я впервые увидел много лет назад в цветущем яблоневом саду.

– Лидия, Лидия, – повторял я, с нежностью гладя ее по мокрым волосам. – Лидия, не оставляй меня, не надо…

Жалость к этому бесконечно дорогому существу охватила меня, и я чувствовал, что едва сдерживаю слезы, целуя ее холодные от воды щеки и лоб. И впервые за многие месяцы мои ласки не остались без ответа, и я почувствовал, как тонкие руки Лидии обвили мою шею, уста нашли уста, слившись в долгом поцелуе.

Прошлое вернулось, и словно впервые я страстно хотел обладать Лидией и готов был отдать саму жизнь за краткий миг счастья. Здесь, на берегу Арджеша, на жесткой земле, под знойным солнцем, мы любили друг друга, и казалось, нашей любви не будет конца.

Но проходит все. Даже то, что кажется вечным блаженством…

Лидия начала поправлять так и не успевшее высохнуть платье. Ее лицо вновь стало замкнутым, она была погружена в себя, спряталась, как улитка в раковину. Я поднял ее на руки, нежно прижал к себе, ощущая биение сердца:

– Не торопись, не уходи. Это наш день, он еще не закончился.

– Мне плохо без тебя, Влад. Я не хотела прыгать в воду, но последнее время часто думаю о смерти. Не потому, что хочу умереть, просто жизни нет. Ты – моя жизнь. А ты оставил меня, отдалился, стал чужим, и во мне не осталось жизни. Без тебя – я пустой сосуд, я не живу…

– Бедная моя Лидия! Ты единственный близкий мне человек…

Я вновь хотел поцеловать Лидию но, говоря о близком человеке, невольно представил Штефана и крепко задумался. В последнее время до меня доходило все больше слухов о тайных переговорах молдавского князя с находившимся в Турции Раду. То, что османы стремились вбить клин между Валахией и Молдовой, чтобы разделаться с княжествами по одиночке, не вызывало сомнений, но до сих пор я был уверен в Штефане. Настораживало, что последнее время наши отношения стали натянутыми, и это делало слухи о сговоре с султаном не такими уж беспочвенными. Конфликт начался из-за Килии – молдавского портового города на Дунае, с недавних пор перешедшего в совместное владение Валахии и Венгрии. Штефан считал Килию своей, а я не торопился отказываться от «ключа к Дунаю», позволявшему контролировать все торговые пути.