Елена Артамонова: Исповедь Дракулы

Византийские придворные летописцы, естественно, не были беспристрастны в своей оценке случившегося, поэтому из всех документов, освещающих турецко-валашскую войну 1462 года, наибольший интерес представляют «Записки янычара», написанные участником кампании сербом-янычаром Константином Михайловичем из Островицы, а также отчет венецианского посла в Константинополе. Янычар подробно описывает форсирование Дуная и вступление турецких войск в княжество, сообщает о дальнейшем ходе кампании:

«Мы пошли к Валашской земле вслед за Дракулой, а его брат – перед нами; и хотя валашский воевода имел небольшое войско, на нас нашел страх, и мы очень его остерегались, каждую ночь опоясывая лагерь копьями, однако от пеших воинов мы не убереглись; они на нас напали ночью, перебили, перерезали людей, коней, верблюдов, грабили шатры. Они перебили несколько тысяч турок и принесли султану большой вред, а другие турки убегали от них к янычарам, но янычары их от себя отгоняли, убивали, чтобы не быть перебитыми ими».

Свидетельства Константина Михайловича во многом перекликаются с отчетом венецианского посла Доменико Балби о событиях в Валахи:

«Вступив в Валахию, султан нашел опустошенную страну; ее жители, захватив с собой всю провизию, загодя ушли в горы или защищенные места. Турки продвигались очень осторожно, остерегаясь Влада, но не смогли сберечь себя настолько, чтоб валахи не причинили им большого вреда. Когда турки приблизились к горам, Дракула с отрядом порядка 30 ООО человек напал на их лагерь дважды, причинив им большой урон, и вторая атака, если бы турки не были предупреждены, скорее всего, привела бы к страшной панике в их рядах. Валахи потеряли при этом 5000 своих людей, а турки 15 ООО. Видя это, султан в срочном порядке снялся с места и перешел реку обратно, all числа сего месяца достиг Адрианополя. У границ Валахии он оставил брата Дракулы с турецким войском, дабы сбить с пути истинного валахов, и они пожелали бы оставить Дракулу и перейти на сторону его брата. Сейчас сообщают, что тогда были пойманы 4000 турок и посажены на кол».

Рассматривая посвященный Дракуле румынский фольклор, надо, прежде всего, учитывать, что он был записан достаточно поздно, в XIX веке, и по большей части состоит из хорошо знакомых нам анекдотов о «великом изверге». Особняком стоит только рассказ о строительстве боярами замка в Поенарь, приведенный в « Летописях Кантакузино» – хронике конца XVII века и фольклорные предания уезда Арджеш, повествующих о бегстве Дракулы через Фэгэрашские горы осенью 1462 года. В «Летописях…» разумеется, не обошлось без излюбленного мотива справедливой кары повинных в смерти брата Дракулы бояр, а народные предания, записанные в районе Арджеша, в тех самых местах, где по сей день живут потомки лично общавшихся с Владом крестьян, вовсе не затрагивают тему его жестокости. Это легенда о женщине, покончившей с собой из-за любви к Дракуле, о том, как крестьяне предложили беглецам перековать задом наперед копыта коней, дабы запутать преследователей, о дарственной на землю, написанной на кроличьей шкуре…

Вообще, отношения к Владу Дракуле в Румынии, несмотря на противоречивую характеристику и навязанные извне анекдоты, всегда оставалось позитивным. Народ по-прежнему любил и чтил своего князя, а потому находил мотивировку и оправдание приписываемых ему жестоких поступков, что хорошо видно даже в румынских сказаниях, созданных на основе доноса. На протяжении веков образ Влада Дракулы вдохновлял поэтов и прозаиков на создание произведений, в которых, прежде всего, делался акцент на героизме этого человека, где князь показан как защитник своей родины и национальный герой. А в одном из произведений XVII века Влад был представлен как борец с вампирами.

Поворотным моментом в оценке репутации князя стал конец XIX века. В 1896 году румынский историк И. Богдан написал посвященную Дракуле книгу, заявив главной целью своего исследования: не столько сообщить о новых фактах из жизни и деятельности Дракулы, сколько «показать княжение и характер этого воеводы в другом свете». Примечательно, что книга Богдана называется «Немецкие и русские источники о Владе Цепеше», то есть, по сути, опять-таки является исследованием литературных произведений. Свое исследование Богдан начинает так:

« Пожалуй, ни одна из фигур, которыми хвалится наше прошлое, не была настолько идеализирована в сознании народа и историков, насколько фигура Влада Цепеша. Кровавый ареол, окружающий это имя, сделал того, кто носил его, легендарным господарем и наделил добродетелями, которыми он и не отличался. В представлении народа он получил окраску господаря жестокого, но справедливого, поэты следовали народному представлению, например, Эминеску, а историки-патриоты сделали его великим национальным героем, гением, господарем, сражавшимся за независимость своего государства и водворившем в нем порядок и справедливость.