Ира Андреева - Люби меня. Быстро!

Я боюсь темноты, хоть и знаю, что чувак с бензопилой не выскочит из-под кровати. Я выбегаю в туалет, оборачиваясь назад. Не знаю даже, что буду делать, если увижу там смерть с косой или маленькую девочку с окровавленными руками. Кричать? Бежать за чесноком? Чертить в воздухе крест?

Но больше всего на свете я боюсь встретить самого лучшего парня на земле и узнать, что он гей, влюбленный в Андрея Малахова.

Говорят, дружбы между мужчиной и женщиной не бывает. Что, мол, рано или поздно люди все равно окажутся в одной постели или разбегутся. Фигня это все! Вот у меня все друзья – мужики. И не потому, что я – нимфоманка или страшненький гаврош. Просто с мужиками реально интереснее. Побухать, подурачиться, поорать песни на улице или обсудить телочек за соседним столиком в ресторане. Вроде бы не боишься повернуться к ним спиной (друзей же не %бут!) и в то же время чувствуешь себя женщиной. Хотя нет, дружеский секс тоже бывает.

Помню, когда я разводилась с мужем и жутко страдала, один хороший друг притащил меня к себе домой, напоил портвейном и сказал: «Чтобы прекратить все эти запарства, нужно с кем-нибудь трахнуться. Но пока ты будешь искать кого-то, сойдешь с ума. Так что…» Мы занялись сексом, а наутро я проснулась как новенькая. Даже похмелья не было. Жизнь заиграла новыми красками, а через пару месяцев у меня уже был новый роман.

А с тем парнем мы до сих пор дружим. Спасибо тебе, Леха!

По телику шел мультик, в котором то ли медведи, то ли зайцы топтались на месте и пели такую песню: «Мир хомяков, мир хомяков! Как чудесен этот мир!» Мотив здесь неважен, главное – петь радостно. Я спела про хомяков, обула кеды и вышла к людям. Светило солнце, играл духовой оркестр, нарядные пенсионеры танцевали вальс. Подростки толкались локтями и пили пиво. С развалов улыбались матрешки с лицом Гарри Поттера. Еще радостнее улыбался молодой таджик, несущий кошку в полиэтиленовом пакете в заведение «…аурма». В подворотне выступал щуплый дедуля с балалайкой и в соломенной шляпе: «Я Паваротти-Карузо наших дней», – брызгал слюной он мне в ухо и заливался арией собственного сочинения.

Домой идти не хотелось. Все вокруг так и бурлило. Совершенно бессмысленно, но так красиво! Я купила орешки кешью (они похожи на зубы доброго дракона, не замечали?). И вспомнила о людях, которых очень люблю. Заметьте, насколько очевидная ассоциация: орешки – люди…

«Мир хомяков, мир хомяков! Как чудесен этот мир!»

У меня много друзей, я говорила. Таких, которые время от времени звонят и спрашивают: «Ну, ты там че, обнаглела? Мы едем к тебе в гости, а то забудешь, как мы выглядим». И с днем рождения поздравляют, даже если мы уже 10 лет не виделись… Я люблю людей. А им нравится, что я их люблю, вот.

Расскажу про самого любимого друга, хоть я не выношу его рядом больше недели. Петька Мухин. Тощий, с зеленым ирокезом и косичкой в бороде. Человек-улыбка. Карнавалист. Фамилия его жены, кстати, Комарова. В их доме всегда что-нибудь да летает.

В начале 90-х он играл в одной малоизвестной фанк-группе и был суперзвездой местного масштаба. По вечерам мы собирались «на базе»: в подсобке обычного ЖЭКа, где хранились лопаты, ведра и прочая муть. Оклеивали стены клетками из-под яиц, рисовали углем на стенах первобытное граффити и бухали, конечно. В дальней комнате была сложена гигантская куча дворницких метел. Черных таких, помните? Мы забирались на самый верх и курили. А Петька написал веселую песню «Вениковое приседалище». Она стала хитом! Петька пел ее на сцене в полосатых гольфах, клетчатых шортах и носке на голове. Народ в зале поливал его пивом, а я снимала на видео, чтобы сделать фильм.

А потом я переезжала от бывшего. Родители прислали грузовик, чтобы забрать непосильно нажитое имущество: холодильник, шкаф, стиральную машину… Я звякнула друзьям, чтобы подгребли помочь. А они зассали. Ну семейные разборки, кому надо? Пришел только Петруха. Я говорю: «Да ну их, эти шмотки, давай выкинем на помойку, чтоб врагу не достались». А он поставил меня в сторонке, погладил по голове и ОДИН перетащил все в машину. А потом в мою квартиру на 7-м этаже. Он вообще худенький. Да и не считала я его своим другом до этого. Но когда увидела, как трясутся его натруженные руки и как его мутит от напряжения, сказала: «Я никогда этого не забуду!» Потом мы вместе пили пиво, и он нарвал мне тюльпанов на клумбе.