Ира Андреева - Люби меня. Быстро!

Между прочим, я до сих пор летаю во сне. И вовсе не на метле, как вы подумали. Руками так машу-машу и… воспаряю. Правда, для этого надо не наедаться на ночь и не бухать как минимум неделю. В общем, я редко летаю.

А еще верю в чудеса и разную мистику. Потому что самолично видела, как из людей изгоняют бесов и разную нечисть. По работе приходилось. Однажды знакомый колдун пригласил меня на сеанс экзерцизма с участием молодой девушки. Та была явно не в себе, разговаривала мужским голосом, визжала как свинья и смотрела на нас страшными выпрыгивающими из орбит глазами. Мне, как блондинке, быстренько сунули в рот кору крушины, напихали в уши каких-то трав и посоветовали не смотреть девчонке в глаза. Ее же обложили осиновым плинтусом (ну негде было взять настоящие колья и полена!), уложили на диван и стали читать молитвы, сжигая промасленную бумагу. Из обалдевших гостей мероприятия были только я и перепуганная мама этой девушки, которая сидела в коридоре и беспрерывно крестилась. Колдун сунул мне в руки «музыку ветра» (ну не было у него нормального колокольчика!), с помощью которой я должна была отпугивать бесов и всячески приводить их в состояние ужаса. Не знаю как бесы, но мама девушки просто по стенке сползала от происходящего, а меня предательски пробивало на «хи-хи».

Картина маслом: Ирусик с кореньями во рту, звонящая в «музыку ветра», телка в плинтусе и ряженный в меховой бушлат шаман – и все это в обычной однокомнатной хрущевке. Когда же пациентка вдруг начала голосить, биться в конвульсиях и смачно ругаться матом, я мысленно попрощалась со свободой, представив, как в комнату врывается вызванный соседями наряд милиции. К счастью, все обошлось. Я написала красочную статью в газету (еще бы!), а девушка вроде как излечилась. Но после этого я стала относиться к подобным вещам гораздо серьезнее. Мир гораздо больше, чем можно увидеть глазами!

– Макс! Макс! Пойдем сегодня прыгать на батуте после работы.

– А какая нужна обувь?

– Коньки! Ты платишь только за один прыжок – первый и последний и становишься номинантом премии Дарвина. Ее вручают людям за самые нелепые смерти.

– Шансов на победу слишком мало.

– Точно, такие негодяи, как ты, живут вечно.

– А если б меня и вправду не стало? – Он вдруг становится серьезным.

Я на минуту замолкаю. Смотрю в его смеющиеся глаза. Черт, все же я люблю! Несмотря на то, что мы такие разные.

Все это время я играла с ним как кошка с мышкой. Ругалась, мирилась, притворялась… Я вытворяла разные глупости, а он шел у меня на поводу. В какой-то момент он перестал понимать, где фантазия, а где реальность. А я сочла его слабым. Но на самом деле слабая я. Он же просто влюблен.

Нам часто не хватает смелости. Чтобы признаться в собственном несовершенстве, сказать нужные слова, сделать то, что подсказывает сердце.

Мне очень хочется выглядеть привлекательно, даже когда я веду себя как последняя сучка. И я нахожу оправдания своим действиям. Выгораживаю себя в собственных глазах. Из трусости.

Я не нахожу в себе смелости выбросить из жизни все, что тянет меня к земле. Что не дает развиваться и идти дальше. Я – трусиха!

Я придумываю свой собственный мир, который многим кажется удивительным, только потому, что не умею жить нормально. Не могу быть женой и матерью, ненавижу все это. Моя жизнь далека от идеальной, но я оправдываю себя тем, что я не такая, как все. Особенная. Оправдываю из трусости признаться, что я просто слабая, ленивая и эгоистичная.

Однажды я видела передачу по телику, в которой брали интервью у каскадера. «Что такое смелость?» – спросили у него. «Смелость – это когда поступают по совести», – сказал каскадер. Хороший девиз для целой жизни!

А я боюсь. Всего боюсь!

Над моей кроватью висит огромная хрустальная люстра, оставшаяся еще со времен революции. Иногда я думаю, а вдруг она грохнется мне прямо на лицо? Мне наложат кучу швов, я буду целыми днями рыдать и жалеть себя. Брошу работу, пойду выступать в цирк или стану клеить конверты на дому.

Я боюсь копить деньги, потому что не переживу экономического кризиса.

Боюсь священников – они вызывают у меня чувство вины. Не потому что я грешница, а просто у них такая работа.

Я боюсь оказаться на смертном одре, потому что никак не могу придумать, что оставлю после себя этому миру.

Я с ужасом думаю, что мне будет за то, что увела чужого мужа (а если быть честной, то двух). Бросит ли кто-то меня в ответ или я стану паралитиком в старости?