Даниэль Кельман - Время Малера

Давид испугался. Мороз пробежал у него по коже. Несколько долгих секунд он вообще не понимал, где находится. Что-то произошло. Как если бы тело дало трещину и он лишился какой-то части себя. И вдруг почувствовал движение, что-то надвигалось. Перед ним на столе лежала стопка бумаги – тридцать листов, исписанных крупным нервным почерком: чуть покосившиеся столбцы цифр, чертежи, графики, извивающиеся на бумаге большими кривыми, бессмысленные на первый взгляд диаграммы, помеченные значками, названия которым пришлось выдумать; но стоило только вникнуть в эту систему, и она поражала своей удивительной ясностью. Сколько же прошло времени? Солнце слепило глаза и здорово припекало, на лбу у Давида выступила испарина.

Он поднялся. Все тело ныло, ноги как ватные, пальцы с трудом разгибались. Часы по-прежнему лежали на ночном столике. Показывали почти три.

Он включил кофеварку. Отправился в ванную, несколько минут рассматривал в зеркале свое лицо. Толстое и красное, с широким носом и сильно оттопыренными ушами – еще ни разу при виде этой физиономии он не испытал чувство удовлетворения. Он побрился, умылся и побрел на кухню, где выпил три чашки кофе, с беспокойством прислушиваясь, как учащенно бьется сердце.

Вернулся к письменному столу. На книжной полке стояли, выстроившись в рядок, труды Ньютона, Больцмана, Маха, Эйнштейна, Пригожина, Валентинова. Среди них все «Грани физики» за последние десять лет, подшитые в пять толстенных папок и изученные от корки до корки. В буквальном смысле от корки до корки: Давид знал каждое слово. Он взял трубку и набрал номер.

– Да? – послышался голос Марселя. – Что? – Дело сделано. Я нашел разгадку.

– Ты не совсем кстати, Давид. Я как раз собирался уходить.

– У меня есть решение.

Марсель помолчал. Потом откашлялся:

– Правда?

– Да.

– Поздравляю, – сказал Марсель. – Может, встретимся завтра, в десять?

Давид не ответил.

– Прекрасно, тогда до завтра! Это нужно отметить. Вот мы к сделаем это завтра. Мои поздравления!

Послышались гудки: Марсель положил трубку.

Давид подумал секунду и набрал новый номер.

На другом конце не подходили, сработал автоответчик. Раздался гудок, потом шипение, аппарат внимательно его слушал.

– Скорее всего ты не поверишь, – протянул Давид. – Но вчера… то есть сегодня я совершенно случайно нашел решение. Мне удалось… Это изменит все. Я подумал, тебе это будет интересно. Может, встретимся.

Он помедлил.

– Пойду прогуляюсь. Извини, я немного… Давид положил трубку.

Второпях натянул носки, брюки, свитер. С ботинками неожиданно пришлось повозиться: никак не удавалось справиться со шнурками и завязать бантики. На лестнице с ним поздоровались, Давид не ответил. Засунул руки в карманы и вышел на улицу.

Остановился, запрокинул голову и почувствовал теплое прикосновение круглого горячего и расплывающегося солнца; за закрытыми глазами наступили оранжевые сумерки. В желудке урчало, хотелось есть. Кто-то грубо задел его плечом, чья-то собака тыкалась мордой в его башмаки. Разбитый фонарь остался за спиной, Давид ощущал его присутствие так же ясно, как больное место на теле. Он мог точно сказать, когда солнце выглядывало, когда пряталось и появлялось снова, словно подавало кому-то знак.

Он медленно тронулся с места. Земля под ногами казалась твердой и не совсем гладкой, люди с плакатов, расклеенных вдоль дороги, пристально смотрели на него сверху вниз; честное слово – они смотрели только на него; Давид смутился, почувствовав себя в центре всеобщего внимания. «Ну уж нет, – сказал он сам себе, – это ошибка, этого не может быть!» Свернул за угол и очутился посреди широкой грохочущей улицы.

Он догадался обо всем за несколько секунд до того, как можно было что-нибудь увидеть или услышать. Нагнул голову и съежился. Раздался металлический скрежет. Обойдя вокруг, Давид увидел, что зеленый грузовик выехал на тротуар и врезался в жилой дом. Какая-то женщина закричала, вторя ей, заревел мужчина, люди разбегались, удирали во все лопатки, пес волочил за собой никому не нужный поводок, автомобильный вой нарастал, пока не повис в воздухе, слабо вибрируя… мгновение остановилось.

Накренившийся грузовик спокойно балансировал на двух колесах, легко сохраняя равновесие. Казалось, он так простоит еще долго. Даже люди застыли на месте. Посреди улицы, на ходу, под сопровождение автомобильных аккордов. Только голубь, плавно взмахивая крыльями, чинно парил в небе.