Фридрих Горенштейн - Ступени

— Страшная женщина, — говорил Кононович, — вампир… Глотает мужчин… Советую не пренебрегать…

В квартире, куда они приехали, было шумно и тесно. Первый, кого Юрий Дмитриевич увидал, был Николай Павлович. Юрий Дмитриевич смутился, но Николай Павлович спокойно подошел и пожал ему руку.

— Вы прекрасно выглядите, — сказал ему Николай Павлович, — рад, очень рад…

Николай Павлович работал теперь не замдиректора института, а завэпидемстанцией. Вид у него был по-прежнему руководящий. Юрий Дмитриевич услыхал, как он говорил кому-то в пенсне:

— Прежде всего, я принял меры к укреплению финансовой дисциплины, поскольку финансовый контроль есть мерило… Именно мерило в отличие…

Юрий Дмитриевич рассеялся и, выпив после провозглашения тоста за здоровье какого-то Крощука Антон Антоныча, начал прислушиваться к другим разговорам. Разговор в той части стола, где сидел Юрий Дмитриевич, вертелся вокруг расового вопроса.

— Раса существует, — говорил мужчина с оттопыренными ушами, — и существует различие, на которое не следует закрывать глаза… Особенно медику… Наоборот, как только мы закрываем глаза на трудности, на различия, которые необходимо преодолеть, как это сразу используют каннибалы, расисты всех мастей…

— Чушь, — выкрикивал его оппонент, совсем молодой, с румянцем на щеках и в дешевом ширпотребовском костюме, — раса есть внешние биологические признаки. Границы человеческого тела: кожа, нос, глаза и так далее… Раса — границы между биологией и психологией… Глубинная биология, которая собственно составляет суть человека, связана с нервной системой и мозгом и составляет фундамент человеческого индивида, по отношению к которому раса является внешним признаком, лишь способствующим формированию вследствие психологического воздействия… Иными словами, раса есть психология, облеченная во внешне биологическую форму…

— А генетика, — кричал мужчина с оттопыренными ушами, наследственность тоже внешняя форма?

— Наследственные признаки передают главным образом качество индивида, а не расы в целом, — отвечал молодой, — индивида… В колонии кораллов каждая особь лишь часть целого, человек же представляет собой биологически независимое от других себе подобных существо… Вы путаете биологию с психологией… И не говорите, что это неразрывно связано, перепутано и так далее. Эти термины всегда употребляют, чтоб уйти от конкретного, от ясности к общим разговорчикам… Существует глубинная биология, связанная с внутренними органами человека, и существует внешняя биология, связанная с географией, с климатом…

— А напрасно, — сказал Кононович, сидящий рядом с Юрием Дмитриевичем. Щеки Кононовича побелели от выпитой водки, и косточки маслин он выплевывал на скатерть. — Напрасно… Именно различие существует… И графу в анкете, понимаешь, еще никто не отменил… Не было такого приказания… Я лично, встречая человека, всегда думаю: а какая у тебя, браток, национальность в кармане… Меня не интересует национальность только женщины, и то в тот момент, когда она особенно женщина… Когда ж этот момент проходит, женщина превращается в клейменную своей нацией выдру…

Кононович поднял голову, прислушался к звукам включенной радиолы и сказал:

— Юрий, разреши твою жену… на танец…

— Да, конечно, — сказал Юрий Дмитриевич.

Кононович был Нине отвратителен, от него воняло почему-то мочой, но Нина боялась рассердить Юрия Дмитриевича отказом. Едва они вышли и задвигались в ритме танца, как Кононович увлек ее подальше в угол и начал нащупывать сзади у нее между лопаток через платье застежки ее бюстгальтера. Нина плечом сбросила его руку и сказала, глядя с ненавистью на лисью блондинистую физиономию:

— От кого-то из нас воняет скипидаром…

— Разве? — сказал Кононович. — Только не от меня, если я никуда не вступил…

К Юрию Дмитриевичу подсела Рита. Сев, она так высоко подтянула подол платья, что стали видны ее серебристые английские подвязки на полных мясистых ногах.

— Мне надо, чтоб мужчина был, — сказала Рита, — а нация меня не интересует…

Руки у нее были влажные, и от прикосновения к ним оставались белые пятна, медленно заплывающие краснотой. Вскоре Рита с Юрием Дмитриевичем оказались в передней среди одежды, и Рита, глядя бешеными жадными глазами, начала молча хватать Юрия Дмитриевича.

— Правда, что ты психом был? — спросила она после нескольких минут молчаливого хватанья и дыханья. — Я еще психов не пробовала…