Богомил Райнов - Странное это ремесло

И поскольку речь зашла о сне, я чувствую, что пора мне подумать и об этом, а то, пожалуй, упущу шанс поехать, а быть может, и приехать в тот незнакомый белый город.

В сущности, мы вечно едем куда-то — не только во сне, но и наяву. И от нас зависит, будет ли это поездкой по избитому, всем знакомому маршруту или она раскроет перед нами что-то дотоле неведомое.

Я нащупал эту истину еще в молодые годы, когда, отказавшись от соблазнительного путешествия — пусть только в мечтах — засел писать свое «Путешествие в будни». Но нащупать что-то и извлечь из этого урок — вещи разные.

Говорят, что любой отъезд — это немножечко смерть. Или рождение — могли бы мы добавить. Все зависит от того, куда уезжаешь и зачем. Раннее утро — которое я обыкновенно просыпаю — распахивает перед нами двери для путешествия в новый день, целый день, в котором так много всего — надо лишь иметь глаза, чтобы видеть, желание обдумать увиденное и волю прожить этот день чуть иначе, чем вчерашний. Потому что мы зачастую живем так, будто наши дни размножены под копирку, будто это просто различные копии одного и того же формуляра, а потом дивимся тому, что нам скучно, и, конечно же, ищем причину в чем угодно, только не в себе.

Итак, мне предстоит путешествие еще в один день, и я распахиваю окно, чтобы выпустить табачный дым и впустить в комнату ночь. На улице неправдоподобная тишина — уже смолк последний магнитофон. На улице неправдоподобно темно — ведь скоро рассвет. Я вдыхаю полной грудью прохладный воздух и вглядываюсь во тьму, ожидая, чтобы развеялся дым и рассеялись мысли, потому что, когда голова гудит от мыслей, лучше не ложиться — сон все равно не придет.

В узком проходе между домами напротив горит уличный фонарь. Яркий сноп света среди мрака ночи невольно приковывает к себе взгляд. В этот час, в этой тьме и тиши все кажется странным, рубеж между минувшим и настоящим бесследно исчезает, все сливается в бесконечный миг неподвижности.

И когда ты вглядываешься в яркий столб света, там вдруг вырастает высокая фигура забытого человека из твоего детства, трепетного, белого, как пламя костра, человека со смуглым лицом, освещенным большими, задумчивыми глазами.

Ты боишься заглянуть в эти глаза. Боишься, но говоришь себе: «Не бойся, они могут быть и ласковыми». Да, могут, когда тебе десять лет и единственный грех на твоей совести — все еще не начатое сочинение на тему «Как я провел летние каникулы». Но каникулы давно канули в вечность, и те, и десятки других, и тема теперь иная: «Как я прожил свою жизнь».

Вот потому-то и страшно тебе заглянуть в эти глаза. Когда-то, мальчишкой, ты боялся темноты. А сейчас пришла пора бояться света. И светлого взгляда, от которого ты хочешь укрыться, а укрыться нельзя, ибо он — в тебе самом. «Сам на себя смотришь и сам себя судишь», — сказал когда-то мой отец.

Ты примиренно поднимаешь глаза. Напротив, между домами, светится холодный ореол уличного фонаря. «Ничего нет, — говоришь ты себе, — только немного ночной тьмы и электричества».

Но в груди у тебя сохранился отблеск того далекого взгляда, пусть даже в нем — укор, пусть он — всего лишь крохотная искорка, которая все еще мерцает в тебе, чтобы высветить темные бездны в тебе самом.

Библиотека болгарской литературы

Перевод с болгарского

М. Тарасовой и М. Михелевич

Москва "Художественная литература" 1980

Взрыв в церкви «Света Неделя» — террористический акт, совершенный 16 апреля 1925 г. в Софии представителями ультралевого крыла военной организации Болгарской коммунистической партии. Одним из организаторов взрыва был Марко Фридман. Взрыв послужил поводом для разгула белого террора в стране. (Здесь и далее — примеч. переводчика.)

Левые земледельцы — члены левого крыла политической партии «Болгарский земледельческий народный союз».

Демократы — члены буржуазной Демократической партии, сговористы — члены реакционной политической партии «Демократический сговор», возникшей после фашистского переворота 9 июня 1923 г.

Xоро — болгарский народный танец.

Сердина— одна из небольших улиц в центре Софии.

Хаджи Димитр — один из героев освободительного движения болгар против османского ига. Посвященное ему стихотворение Христо Ботева (1849–1876), положенное на музыку, стало самой популярной в Болгарии народной песней.