Карлос Сафон - Игра ангела

— Верьте, Мартин. Верьте.

Я пробудился, когда трамвай неспешно въезжал на главную площадь в Саррии. Я выскочил из вагона до того, как он полностью остановился, и зашагал вверх по крутой улице Майор-де-Саррия. Через пятнадцать минут я достиг цели своего путешествия.

Шоссе Вальвидрера начиналось в тенистой аллее, тянувшейся позади замка из красного кирпича, где размещалась Коллегия Сан-Игнасио. Улица поднималась в гору, окаймленная особняками, и устланная ковром палых листьев. Низкие облака скользили вдоль склона, расползаясь клочьями тумана. Я пошел по нечетной стороне улицы, разглядывая стены и садовые решетки, пытаясь прочитать номера домов. За оградами виднелись фасады из потемневшего камня и пересохшие фонтаны на песчаных дорожках, заросших сорняками. Я миновал длинный участок пути, затененный вереницей кипарисов, и обнаружил, что за одиннадцатым номером дома следует пятнадцатый. Я остановился в растерянности и отступил, повернув назад в поисках дома номер тринадцать. У меня уже начали закрадываться подозрения, что секретарша адвоката Валеры оказалась хитрее, чем я думал, и снабдила меня неверным адресом, как вдруг наткнулся на проулок, уходившим вбок от главной улицы. Примерно через полсотни метров он упирался в черную решетку ворот с частым гребнем заостренных пик по верхней кромке.

Я ступил в узкий переулок, вымощенный брусчаткой, и приблизился к воротам.

Сад, густо заросший и неухоженный, перебрался на внешнюю сторону ограды, и ветви эвкалипта прорастали сквозь прутья, словно руки узника, молитвенно простертые из камеры. Я раздвинул листья, укрывавшие часть стены, и прочитал буквы и цифры, вырезанные нa камне: «Каса Марласка, 13».

Я двинулся вдоль ограды, опоясывавшей сад, пытаясь заглянуть внутрь. Метров через двадцать я набрел на железную калитку, вмурованную в каменную стену. На металлической створке, покрытой глубоко въевшейся ржавчиной, висел дверной молоток. Калитка была приотворена. Я толкнул ее плечом, и она подалась, открывшись настолько, что я сумел просочиться в щель, не порвав одежды о торчавшие из стены острые камни. В воздухе витал густой дух сырой земли.

Меж деревьев пролегала дорожка, выложенная мраморными плитами, которая заканчивалась на лужайке, вымощенной светлым камнем. Сбоку виднелся гараж с распахнутыми настежь воротами. В гараже стояли развалины того, что было некогда машиной «мерседес-бенц», а ныне напоминало катафалк, брошенный на произвол судьбы. Дом являл собой образчик архитектуры в стиле модерн — три этажа изогнутых линий, накрытых неровной волной мансард, вздыбившейся башенками и арками. Фасад, испещренный рельефами и горгульями, прорезали узкие стрельчатые окна, заостренные, как кинжалы. В стеклах отражались облака, безмолвно плывшие по небу. Мне показалось, что в одном из окон нижнего этажа белеет чье-то лицо.

Плохо понимая зачем, я поднял руку и приветственно помахал. Наверное, мне не хотелось, чтобы меня приняли за вора. Человек наблюдал за мной, застыв неподвижно, точно паук. Я на миг отвел глаза, а когда посмотрел вновь, силуэт исчез.

— Добрый день! — сказал я.

Подождав несколько мгновений и не получив ответа, я медленно направился к дому. Вдоль восточной стены особняка лежал овальный бассейн. С другой стороны тянулась застекленная галерея. Вокруг бассейна стояли потрепанные парусиновые шезлонги. В темную гладь воды вдавался увитый плющом трамплин. Я приблизился к краю бассейна: он был усеян палыми листьями и водорослями, плавно колыхавшимися на поверхности. Разглядывая свое отражение в воде, я вдруг заметил, что у меня за спиной вырастает темная фигура.

Я резко обернулся и увидел перед собой мрачное лицо с заострившимися чертами. Женщина пристально изучала меня с беспокойством и подозрением.

— Кто вы такой и что здесь делаете?

— Меня зовут Давид Мартин, и я пришел от адвоката Валеры, — сказал я первое, что пришло в голову.

Алисия Марласка поджала губы.

— Вы сеньора Марласка? Донья Алисия?

— А что случилось с тем, кто обычно приходил? — спросила она.

Я сообразил, что сеньора Марласка приняла меня за одного из служащих конторы Валеры и полагает, будто я принес бумаги на подпись или какое-то сообщение от адвокатов. На миг я заколебался, размышляя, не стоит ли поддержать ее в этом заблуждении, но что-то в выражении лица женщины подсказывало, что в своей жизни она уже услышала достаточно лжи, чтобы покорно проглотить еще одну.