Дирк Уиттенборн - Жестокие люди

– Это не смешно! – Иэн рассердился не на шутку.

– Я знаю. В этом-то все и дело, – продолжил Брюс. – Все дело в проклятии.

– Какое еще проклятие? – удивленно спросил Джакомо.

– В наказание этому злодею у него рождались одни недоумки. Целых три поколения недоумков, причем со временем они становились все глупее и высокомернее.

– Да пошел ты, Брюс. – Иэн принялся поедать арахис.

– О каком проклятии он говорит?

– Трастовый фонд, созданный для того, чтобы управлять вашим наследством, будет терпеть огромные убытки из-за ошибок его руководства. Вам будет не хватать денег, чтобы подпитывать ваше чванство и чувство превосходства над другими людьми, которое развилось у вас, несмотря на стремительное обнищание и рекордно низкие оценки за учебу. – Все слушали молча. Брюс наслаждался вниманием. – Когда вам всем исполнится по сорок лет, вам придется на коленях ползать перед теми людьми, с которыми вы бы сейчас даже на один унитаз не сели.

– Да ты просто говнюк! – Иэн швырнул в Брюса блюдо с орехами.

Джордж, лысый биржевой маклер, положил свою карту на стол.

– Пойду отсюда, пока я на это способен.

Майя взяла меня за руку и потянула за собой.

– Нам пора, Брюс.

– Подожди, я же не предсказал будущее Финна. – Он выхватил мою карту, несмотря на то, что я отрицательно мотал головой, и прижал ее ко лбу. – Вижу разные события, и хорошие, и плохие. Кое о чем тебе пока знать не нужно. Благодаря своему характеру и силе воли, ты добьешься успеха в жизни. Одно можно сказать наверняка: мы будем друзьями, и эта дружба продлится очень долго. – Я с облегчением рассмеялся, а Брюс хлопнул меня по спине и сказал:

– Держись ко мне поближе, парень, и ты узнаешь о том, о чем и не подозревал.

Он взвалил на плечи позвякивающие клюшки для гольфа, и мы втроем направились к машине. Майя заметила:

– Все-таки это было довольно жестоко.

– Зато честно. Они все неудачники.

– Но это не значит, что тебе нужно было об этом говорить. Иэну, конечно, должен был кто-то об этом сказать. Но остальные этого не заслужили.

– Но я же не всего лишь предсказатель, а не волшебник. Знаешь, мой дар накладывает на меня огромную ответственность.

– И саронг тебе одевать не следовало.

– Все равно в гольф играть не хотелось.

– Все дело в том, как ты двигаешь рукой. – Каждый день Майя учила меня чему-то новому. Сегодня мы удили на наживку из мух, сидя у пруда у гостевого домика. Речка тоже протекала поблизости.

– Держи удочку так, чтобы она не заходила дальше десяти и двенадцати «часов». – Она повторяла мне уроки, которые когда-то давали ей дедушка и отец. Между джинсовой бахромой ее шорт и зеленых резиновых сапог, доходящих до ляжки, виднелись три дюйма ее обнаженной ноги. Эти три дюйма меня здорово отвлекали.

– Смотри, как это делается. – Майя грациозно замахнулась, муха пролетела над водой, и поплавок приземлился на гладкой и темной поверхности воды у валуна, словно какое-то насекомое. Все казалось так просто. Было ясно, что Майя знает, что делает. И доказательство не заставило себя ждать: на поверхности воды появилась форель и жадно заглотила наживку.

Тогда маленькая охотница спокойно и беззаботно дала рыбе почувствовать, вкус наживки, а потом слегка потянула удочку. Она не торопилась. Было очевидно, что ей нравится этот довольно жестокий и волнительный вид спорта. Майя держала удочку одной рукой: леска в катушке дребезжала, а рыба металась в воде.

– Хочешь его вытащить?

Я покачал головой. Мне хотелось самому поймать рыбу.

– Откуда ты знаешь, что это он, а не она?

– Рыбы всегда самцы.

Стараясь делать все так, как говорила Майя, когда объясняла про часы, я еще раз закинул удочку. Первые два раза закончились ничем: я ловил только ветки у себя за спиной, и только впустую расходовал наживку. Третий раз у меня, казалось, получилось – но вдруг я почувствовал, как что-то впилось в мое правое ухо.

– Твою мать!

– Что случилось?

– Я сам себя поймал.

Майя вытянула рыбу на берег, ловко схватила ее, вытащила крючок, и осторожно выпустила ее обратно в воду. А потом поспешила мне на помощь.

– Тебе повезло, что у нас крючки без зазубрин. – Она поцеловала меня, будто для того, чтобы у меня перестала течь кровь. Мне стало как-то грустно. Это было глупо, но я начал злиться.

– Знаешь, когда папа впервые взял меня на рыбалку, крючок зацепился за мою бровь. Когда на них есть зазубрины, это гораздо больнее. Его пришлось кусачками вытаскивать. – Она показала мне шрам, и я поцеловал его, потому что знал, что она ждет от меня именно этого. Каждый день я узнавал о ней что-то новое.