Дирк Уиттенборн - Жестокие люди

Иэн взял с блюда последний орешек кешью и объявил:

– Маркус не имеет никакого отношения к тому, что тебя дисквалифицировали. В Уставе клуба сказано… – Иэн открыл книгу, – «На все мероприятия, проводимые Клубом, его члены и гости должны являться в соответствующей случаю одежде». Маркус, в отличие от тебя, не напяливал на себя саронг.

– А все потому, что он отдал его в химчистку. – Маркус и Слим решили, что это очень забавная шутка.

– Они нас испугались, – крикнул Маркус.

– И вы это знаете, сударь. – Просто удивительно, как легко Брюс заткнул рот Иэну. Джакомо снял колоду и перемешал карты, после чего брат Майи разложил их по кругу на столе рубашкой кверху, а потом взял одну из них.

– Бупи, ты какую карту загадала?

– Тройку черви. – Брюс перевернул ту карту, которую держал в руке. Естественно, это была тройка черви. Когда все начали аплодировать, Томми наклонился поближе к Майе и спросил:

– Слушай, зачем ты носишь лифчик?

– Я тебе скажу, только сначала купи нам пива. – К правилам продажи спиртных напитков в Клубе относились с большим вниманием, если по счетам не платил мистер Осборн. Томми подписал чек, и передал бумажку Майе, которая громко сказала:

– Видишь ли, Томми, я ношу лифчик по единственной причине: мне не нравятся, когда старые пошляки вроде тебя пялятся на мои сиськи.

Все, за исключением жены Томми, решили, что это просто уморительная шутка. На голове у нее была повязана бархатная лента. Она только что подошла к нам, потому что искала служанку-португалку (та как раз объясняла Джакомо на ломаном английском, что из-за лифчиков грудь обвисает).

Майя прошла пальцами по внешней стороне левой руки – в семье Лэнгли этот тайный знак переводился как «пора сматываться». Мне же это все показалось очень интересным. Когда Брюс начинал выставляться, я мог наблюдать за тем, как эти люди ведут себя, когда им не нужно по-светски болтать или выглядеть крутыми.

Кто-то из толпы выкрикнул:

– Покажи еще хотя бы один фокус, Брюс! – Его не нужно было долго уговаривать.

– Что ж, напоследок я предскажу вам будущее, чтобы это грандиозное представление закончилось достойным финалом. – Брюс стал раздавать карты. – Он был единственным из собравшихся, кто не пил пиво или еще какие-нибудь алкогольные напитки. – Теперь приложите карты, которые я вам дал, прямо к сердцу.

– Брюс, сколько же в тебе этого дерьма! – Было забавно наблюдать за Иэном, который был зачарован тем, что происходило. В то же самое время было видно, что его просто тошнит от происходящего.

– Отдай мне свою карту, Иэн, если ты боишься узнать свое будущее. – Но тот, видимо, не приходил в ярость от одной мысли о том, чтобы ему придется отдать что-то Брюсу. Поэтому он прижал карту груди, так же, как и все остальные.

Сначала он решил погадать Пейдж. Брюс потянулся за картой (всего на секунду дольше, чем требовалось, его рука лежала у нее на груди), после чего медленно взял ее и приложил себе ко лбу, а потом прикрыл глаза и попросил сохранять молчание. Когда все затихли, он улыбнулся.

– Брюс, я надеюсь, это будет хорошее предсказание. – Пейдж нравилось находиться в центре внимания.

– Что ж, я уже сейчас вижу, что для меня это будет очень хорошо. Надеюсь, тебе это тоже понравится. Предсказываю: накануне Дня Труда мы с Пейдж проведем ночь, полную наслаждений. – Все рассмеялись.

– Ну, все, ты обещал. – Было ясно, что их союз – это вопрос времени. Со Слимом Брюс проделал то же самое. Приложив карту ко лбу, он заявил:

– Я не совсем уверен, но мне видится, что через двадцать лет наш друг будет или мертв, или знаменит. А если ему повезет, то и то, и другое. – Но этот раз Маркус не засмеялся.

Следующим был сын Гейтса. Когда Брюс взял его карту и приложил себе ко лбу, его лицо сделалось серьезным. Он торжественно объявил:

– Маркус Гейтс, сенатор благословенного штата Нью-Джерси. – Все радостно заорали, кроме Иэна. Маркус встал и поклонился.

Пользуясь моментом, Брюс схватил карты Иэна, затем Джакомо, Томми Фоулера и еще двух человек, стоявших в толпе. Их имен я не запомнил. Он выровнял их, хлопнув по столу, а потом опять приложил их ко лбу.

– Ничего не понимаю! Не хочешь ли ты сказать, что всех нас ожидает одно и то же будущее? – протестующее воскликнул Джакомо, после того, как крикнул «Чао!» португальской нянюшке и миссис Фоулер.

Брюс открыл один глаз.

– Вы все унаследуете деньги, которые лежат сейчас на одном банковском счету. – Все засмеялись. Я не понял, в чем заключается шутка. Майя шепотом объяснила мне, что все они были двоюродными братьями. Брюс опять закрыл глаза и напусти на себя таинственный вид. – Вижу связь между прошлым и будущим… о да. – Он понюхал воздух. – Чую, что здесь не обошлось без колдовства. Ваш прапрадедушка добился успеха, занимаясь такими делами, за которые сейчас отправляют в тюрьму. Он заставлял детей работать в шахтах, а когда они вырастали и начинали бастовать, их просто расстреливали. И еще он спал с женой своего сына.