Дирк Уиттенборн - Жестокие люди

– Что-то не так?

Мне ужасно хотелось сказать ей, что я ничего не знаю о кокаине, и что меня арестовали тогда, когда покупал его для своей матери. Что я вообще ни черта не знаю. Ей же было прекрасно известно, что я в Нью-Йорке все было не так, как я об этом рассказываю, так почему бы не выложить ей всю правду до конца? Мне припомнились слова Осборна: «Невозможно узнать, можно ли доверять человеку, пока не расскажешь ему свой секрет». Но они-то могли пойти на риск. А я нет. Я говорил себе, что все дело в том, что у них есть деньги. Мне не приходило в голову, что, на самом деле, все очень просто: я любил людей, но не верил, что они тоже могут любить меня.

– Что-то не так? – повторила Майя.

– Да… Мне вроде не хватило. – Не знаю, это ли она хотела слышать, но мой ответ ей явно понравился. Это было сказано прямо, уверенно и резко. Мой ответ был острым, как финка, которой она намазывала масло на крекеры. Мы сидели на корточках у огня, глаза у нас слезились от дыма, и мы передавали друг другу кокаин и вино. А над нашими головами летучие мыши охотились за комарами. Наркотик сделал меня нервным до крайности – так что у меня не осталось сил для мнительности и осторожности. Я понял, почему мама так полюбила его – кокаин делает тебя упрямым, смелым и бесстрашным. Теперь мне было легко спросить Майю о том, о чем раньше нипочем не осмелился бы, даже если несколько дней – или даже недель – собирался с духом.

– Откуда у тебя шрам на лице?

– Он уродливый, да?

– Нет, на самом деле, я его очень люблю. Он делает тебя… более настоящей, что ли.

– Меня как-то лошадь по земле протащила – нога у меня застряла в стремени.

– И тебе по-прежнему нравятся лошади?

– Не просто нравятся. Я их люблю. Они всего боятся. Но никогда не лгут.

– Чем-то они на меня похожи, – сказал я с сарказмом. Но она, видимо, решила, что я серьезно, и поцеловала меня. Нет, все-таки я ей не пара, честное слово.

– Чего же ты боишься? – Она опять понюхала кокаин и по-лошадиному затрясла головой.

– Тебя. – Теперь я говорил серьезно (наконец-то!), но она решила, что я шучу.

– Ты не выглядишь испуганным.

– Нет, выгляжу. – Я толкнул ее на одеяло и коленом с усилием раздвинул ей ноги. Теперь испугалась она, и это придало мне смелости.

– Финн, я никогда этого ни с кем не делала, ну, ты понимаешь, о чем я.

– Мне же довольно убедительно удавалось делать вид, что собаку в этом деле съел.

– Правда? – Мне хотелось, чтобы она сказала это еще раз.

– Да, правда. – В темноте моя улыбка была не видна. Майя замолчала. – Ну, то есть это не совсем правда. Однажды я разрешила соседу потрогать меня там, внизу – мне просто хотелось узнать, на что это похоже.

– Ясно, хорошо. – Это было самое вежливое, что я мог придумать. Честно говоря, мне хотелось сказать ей, чтобы она заткнулась.

– Что тут хорошего?

– Что он не был одним из яномамо.

– Когда Брюс узнал об этом, он его избил, – сказала она мягко.

– Правильно сделал. – Вдруг я почувствовал себя очень спокойно и расслабленно, а Майя превратилась в чудесное видение, которое я мог трогать и пробовать на вкус в ласковых сумерках. Если бы не действие кокаина, я бы кончил через несколько секунд. Но наркотик словно оглушил меня, и сильное возбуждение длилось долго, очень долго. Ощущение было такое, будто это не я, а кто-то другой наслаждается самой счастливой ночью в его жизни. Это удовольствие уже испытывал кто-то; но это только еще больше заводило меня. Майя постанывала в моих объятиях, и благодаря этому я чувствовал себя сильным и уверенным. Я вспомнил, что мне сказал психолог: «Жизнь вовсе не так прекрасна, как хотелось бы. Но если принимать ее такой, какой она есть, то она покажется бесконечно более интересной». Интересно, какой интерес имел в виду этот врач, когда давал мне совет?

По крайней мере, моя жизнь оказалась куда более, бесконечно более насыщенной сексом, чем раньше. Майя, задыхаясь, страстно шептала мое имя. Но мне никак не удавалось войти в нее. Мы оба старались протолкнуть мой член внутрь ее тела. Нам это почти удалось, как вдруг я почувствовал, как напряглось ее тело.

– Ты слышишь? – Но я не слышал ничего, кроме ударов своего сердца. Майя быстро вскочила на ноги. Мы прижимались друг к другу мокрыми от пота телами, так что знаки на наших телах почти стерлись.

– Я слышала чьи-то шаги, Финн. – Мы стояли спина к спине, вглядываясь в темноту.

Майя шмыгнула носом. Хрустнула ветка. Энеббе, столь популярный в стране янки, и удушливый страх сделали так, что теперь в темноте мы видели демонов.