Дирк Уиттенборн - Жестокие люди

Мне хотелось домой. Я не имею в виду желтый деревянный домик, в котором жили сейчас мы с мамой. И не чердак на Грейт-Джонс-стрит. За завтраком мама, после того, как объявила о моем домашнем аресте, сказала, что сдала нашу квартирку за двойную цену какому-то человеку из Охотничьего клуба, чья дочь хотела учиться в Нью-Йорке на художника. Мама превратилась в человека того типа, который мы с ней всегда ненавидели. Она стала похожей на какого-то чиновника.

Когда я шел по грязной дороге, то, оглянувшись, заметил, что за мной едет одна из машин Осборна. Он, наверное, послал за мной вдогонку водителя. Тот дважды просигналил, чтобы я остановился, но я в ответ только махнул рукой, даже не остановившись. Когда он опять загудел, я заорал: «Оставьте меня в покое, мать вашу!». Машина обогнала меня и остановилась. В ней сидел Брюс и мистер Шиллер. Брат Майи стал вылезать из машины. У меня не было ни малейшего желания говорить с ним. «Оставьте меня в покое».

Я выбежал на поле, понятия не имея, что делать дальше. Мне просто хотелось, чтобы меня никто не трогал. Брюс закричал, чтобы я остановился, а потом побежал за мной, но я не заметил этого, пока он не дотронулся до моей спины. Это было ужасное ощущение: ведь он толкнул меня сзади, и это было на том же самом поле, где меня так же толкнули, а потом, когда я упал на землю, изнасиловали. Это было настолько отвратительное воспоминание, что я завизжал, стал извиваться, лягать и толкать его:

– А ну-ка слезь с меня, черт бы тебя побрал!

– Не волнуйся так, Финн. – Он медленно помог мне встать на ноги. Как только я вскарабкался с земли, то в бешенстве занес руку, чтобы ударить его, но Брюс поймал меня за запястье. Просто удивительно, каким он был сильным. – Я же твой друг.

Доктор Шиллер тоже стал вылезать из машины. Брюс закричал ему, что у нас все в порядке. Потом он, улыбаясь, взглянул на меня.

– Финн, я отпускаю твою руку. – Я извивался, стараясь вырваться из его тисков. – Если тебе хочется кого-то ударить, ударь меня. Но только один раз.

– Я почувствовал, что веду себя глупо. Но, как обычно, Брюс очень мягко дал мне это понять. Он зажмурил один глаз, словно в ожидании удара, который, как ему было прекрасно известно, не последует. В ту минуту мне казалось, что он единственный друг, который у меня остался.

– Брюс… То, что было у нас с Джилли – это не совсем то, что ты думаешь.

– Не мне тебя судить.

– Я не хотел ее обидеть Майю, просто…

– Тебе следует сказать это ей, а не мне.

– Слишком поздно.

– Я знаю свою сестру. Если бы она видела, в каком ты сейчас состоянии, она дала бы тебе второй шанс.

– Но она не станет говорить со мной, она даже трубку не берет. Твоя мать сказала, чтобы я не смел звонить вам домой. – У меня не было выхода, и это доводило меня до отчаяния.

– Просто приходи к нам.

– Я не могу.

– Она целыми днями сидит в своей комнате и плачет. – Это меня обнадежило. И все-таки, мне плохо верилось в то, что это разумная затея.

– Приходи сегодня вечером. Мы с мамой поедем в больницу, чтобы навестить папу. Потом будем ужинать в городе. Слуги уходят в девять вечера. Нас не будет в доме до полуночи. Я оставлю входную дверь открытой, и ты сможешь зайти в дом и поговорить с Майей.

– А что, если он скажет, что ненавидит меня?

Брюс на минуту задумался.

– Такое может случиться, конечно. Если она так скажет, тебе останется только повернуться и пойти домой. Во всяком случае, ты будешь знать, что сделал все, что мог.

– Даже не знаю.

Брюс понял, что я подумал о том, что случилось со мной, когда я в прошлый раз пытался незаметно проникнуть в их дом.

– Если ты боишься ходить один ночью, я могу заехать за тобой.

– Не нужно этого делать. – Мне не хотелось, чтобы Брюс понял, что я готов расплакаться от благодарности.

– Возьми с собой пистолет, который я тебе дал. На всякий случай.

Я, конечно, не собирался говорить ему, что спрятал его в дупло.

– А где находится спальня Майи, скажи, пожалуйста?

Вечером мама выказала мне свое отношение по полной программе. На ужин мне достались только холодные макароны в банке и консервный нож, который лежал у плиты. Мама же весело подпевала Барбре Стрейзанд, наслаждаясь ее замшелым альбомом «Забавная девчонка». Она не обращала на меня никакого внимания: сидела за столом в комнате, склонившись над столом, покрытом желтой скатертью. Перед ней лежал калькулятор, толстенный том под названием «Пособие для начинающих игроков на фондовом рынке» и кипа книжонок типа «Как разбогатеть за десять дней». В руке у нее был карандаш, и она кусала губы, быстро записывая цифры: было похоже на то, что она решила изобразить, как ее сынок выполняет задания по математике.