Виталий Щигельский - Время воды

Я старался не спать, но это не помогало, подсознание переполнялось Катей и к концу второй недели принялось выплескиваться в сознательную часть жизни. Мысли о работе, долге, Косберге замещались мечтами о Катерине.

Когда же в важном телефонном разговоре я назвал Катей Косберга, то понял, что ждать больше невозможно. Опытный Косберг не поленится расшифровать мою оговорку и со временем доберется до сути руками моих же «скунсов».

Так и случилось. Косберг неожиданно позвонил по обычной связи и пригасил в неформальной обстановке съесть пару «настоящих» шаверм. У меня сразу заболела печень, но отказаться могло стоить дороже.

Мы встретились в полночь в Купчино возле одного из трех «разрешенных» ларьков с шавермой. Косберг, как обычно, взял две двойные с собакой и курицей. Тайком от него я заказал вегетарианскую. Сочно откусывая, он пошел в сторону пустыря, оставляя за собой белый след соуса. Я последовал за ним, ища глазами урну.

Косберг неожиданно обернулся:

— Витя, скажи, где тетрадь?

— Тетрадь? — переспросил я, хотя все уже понял.

Тетрадь — вот что ей было нужно. Я забыл про тетрадь, черт ее подери. Женщины никогда не читают рукописей, но Катя… Катя — особый случай. Этикет стал бессмысленным, и я забросил шаверму подальше в кусты.

— Я все знаю, Виктор. Та женщина… — начал Косберг. — Мне вообще наплевать, женщина она или кто, но… она украла мою вещь, находясь в твоем доме. Кража этой вещи угрожает существованию «Родины». Понимаешь?

Не понять было трудно, но я спросил:

— Что, все так плохо?

— Наоборот, Виктор, — Косберг выпрямился и сложил на груди руки.

На его волосатом мизинце зажегся огромный бриллиант и два чуть поменьше сверкнули на запонках, их величественный блеск как-то не вязался с аскетическим образом духовного лидера «Родины-6».

— Наоборот, Виктор, мне еще никогда не было так хорошо, как сейчас. Для того, чтобы наша с тобой «Родина» стала единственной легитимной, нам осталось отгрузить в Москву последний «КамАЗ». Один «КамАЗ» в любой конвертируемой валюте. Теперь понимаешь?

— Понимаю: это шанс для меня стать каперангом, а вам — контр-адмиралом.

— Намного, намного больше.

— Но как же может помешать доставке денег моя клетчатая тетрадь? Все люди, о которых написано там, уже, можно сказать, наши подданные.

— А я? Виктор, ответь, ты писал про меня? — Косберг посмотрел тяжело и сурово.

Я не посмел соврать:

— Да. Но только хорошее.

— Что значит хорошее?

— Прозу. Рассказы для поднятия духа будущих поколений. Я хотел вкрапить вас в анналы истории.

— Дурак! — вскрикнул Косберг.

С верхушек стоящих рядом берез сорвались испуганные вороны. Мне показалось, что сам каперанг испугался звука своего голоса, он съежился, огляделся, стянул с пальца перстень и сунул в карман брюк.

— Пошли отсюда скорей, — шепнул он и побежал трусцой в сторону скрытого мраком парка.

Я побежал за ним и вскоре нагнал.

— Виктор, слушай внимательно, — не сбавляя взятого темпа, Косберг шептал. — Ты даже не представляешь, какая над нами возникла опасность. Мы или победим, или погибнем. И не в последнюю очередь из-за твоей тетради. Слушай мои указания: на работе не появляйся, не смей мне звонить, не пытайся связаться иным способом, пока не найдешь эту женщину.

Путая след, он взял в сторону, с разбегу перепрыгнул канаву и продолжил:

— И теперь, Виктор, самое важное. Каждого из нас иногда покидает самообладание. Нам кажется, что хуже уже быть не может. Только в том случае, если с тобой случится подобное, ты имеешь право воспользоваться тайником.

— Где он находится?

— В Ботаническом саду, возле нашей с тобой скамейки есть урна, помнишь?

— Помню.

— Тайник — в урне. Ну, все, Виктор, на этом прощай. И что бы ты ни делал, помни о Родине. Разбегаемся в стороны!

— Нет, — простонал я. — Я с вами.

— Со мной нельзя.

Косберг резко прибавил. Но я не отставал, хотя уже задыхался — сказывалось отсутствие аэробной выносливости. Вдруг каперанг сгруппировался и ткнул мне под дых острым локтем. Я поперхнулся, закашлялся и упал.

А Косберга поглотили сумерки.

Итак, я должен найти Катерину до того исторического момента, как последний самосвал со спецгрузом приедет в Москву. Я начал раздавать распоряжения, едва добравшись до дома. Я очищал желудок от шавермы, а «скунсы» уже рыли, копали и грызли информационное поле. На ноги был поставлен взвод отборных «бобров», «выдрам» было строго указано незамедлительно сообщать обо всех новых «шмарах», замеченных ими в массажных салонах, ресторанах, на шопинге.